Для поддержания образа СССР как априори агрессивной страны требуются также многочисленные намеки на то, что: а) советские люди гораздо хитрее всех остальных от природы и
(следовательно) представляют большую опасность для немцев (и всего
'свободного мира'), чем немцы для них; б) советский режим гораздо более скрытный, безжалостный и коварный, чем любой другой, в том числе и гитлеровский.
Для привлечения читателей два последних утверждения выдаются за защиту Чести Родины от неких неведомых злопыхателей; по этому поводу первое маскируется под лозунг 'Мы не дураки', второе прикрывается борьбой с тоталитаризмом и бесконечной апелляцией к хорошему Западу, где, якобы, ничего плохого нет и быть не может, потому что демократия.
– Тезис № 2: СССР начал агрессивную войну раньше, чем гитлеровская Германия.
Поскольку единственный общепринятый критерий начала войны между двумя государствами (выступление вооруженных сил одной страны против войск другой) в пользу агрессивного Советского Союза абсолютно не работает, необходимо изобрести какой-то другой критерий, указывающий на более раннюю, чем 22 июня 1941 года, дату.
Таким образом появляются утверждения о приказе Сталина начать
Вторую мировую, якобы, наличествующем в тексте, якобы, сокрытой стенограммы, якобы, сверхсекретного заседания Политбюро 19 августа
1939 года.
Еще требуется 'скрытая мобилизация', начатая в СССР до начала войны, обязательно поставленная без сопоставления с мобилизацией войск Германии, проходившей совершенно открыто задолго до, якобы, имевших место аналогичных, секретных и потому половинчатых мероприятий в РККА.
И, наконец, нагнетается напряжение вокруг отмечавшегося очевидцами предчувствия войны, из чего делается вывод, что мирный
СССР до 22 июня 1941 года готовился исключительно к агрессии, прочие же варианты действий страны, на самом деле готовившейся к войне, агрессивно замалчиваются.
– Тезис № 3: СССР гораздо более опасен, чем гитлеровская
Германия.
Для обоснования сего привлекается уже упомянутый лозунг 'Мы не дураки', практически везде означающий последовательное утверждение того, что советский народ значительно превосходит другие по своей способности к ведению войны, более скрытен, хитер и (следовательно) гораздо более опасен, чем все остальные.
При этом акцентируется внимание на принципиальной и патологической антигуманности всех действий советских людей: извлекаются и придумываются 'немыслимые зверства', 'колоссальные жертвы', 'тотальные изнасилования' со стороны РККА, разумеется, в полном вакууме относительно возможных аналогий с действиями Запада и даже фашистской Германии.
Кроме того, завышаются все количественные и качественные характеристики советского оружия, об устаревших образцах старательно умалчивается. Одновременно акцентируются слабые стороны немецкой техники, с помощью надуманных аналогий на пальцах демонстрируется шапкозакидательное превосходство всего комплекса боевой техники
РККА.
То же самое необходимо обнаружить и в сравнении качеств личного состава Красной Армии и вермахта. С этой целью из всего комплекса свидетельств о немецких командирах выбираются ультрапартийные авторы, поносящие военных за непослушание фюреру и проигрыш войны на
Востоке. О том, что на 1941 год успехи немецкой армии были куда весомее советских – умалчивается. Также забываются хвалебные высказывания гитлеровцев о своей армии, относящиеся к началу Великой
Отечественной, или же они подаются под иронический комментарий о
'скором прозрении'.
Далее для утверждения о превосходстве советского командования над немецким следует забыть плачевный опыт начального периода Великой
Отечественной, перескакивая сразу на победный сорок пятый.
Предвоенные репрессии надо подать как усиление армии; мол, это – планомерное мероприятие, оказавшее положительное влияние на обороноспособность Советского Союза.
По всему комплексу вооружения проводится специальная разграничительная черта, отделяющая 'наступательное' – агрессивное, злобное оружие от 'оборонительного' – честного и правильного, которое, в отличие от первого, имеют на вооружении 'добрые',
'хорошие' демократические страны.
Из всей недолгой истории Советской России выбираются эпизоды, с помощью которых иллюстрируется 'тоталитарность', скрытность, непредсказуемость в поведении, исключительная аморальность и корыстолюбие внешней политики советского руководства, что вдобавок дополнено поистине сверхъестественной проницательностью и гениальностью лично Сталина. Утверждается, что СССР уже самим, фактом своего существования создавал смертельную угрозу жизням западных людей, при этом художественно живописуются абсолютно невыносимые условия существования человека в рамках СССР и соцлагеря, с постоянным запугиванием читателя тем, что все перечисляемые ужасы 'коммунисты' собирались и имели реальную возможность осуществить именно у него дома.
Подведем итоги. Внимательно!
Все это есть сухой остаток от рассуждений Суворова, именно это он последовательно провозглашает на страницах всех своих 'трудов'.
Разумеется, все эти его утверждения – бред, имеющий очень мало общего с действительностью. Это можно заключить хотя бы из угрожающе малого количества цитат, привлекаемых Суворовым для подтверждения своих тезисов, а также постепенно ставшее тотальным отсутствие сносок на источники.
Для того чтобы сделать свой текст убедительным, что является весьма непростой задачей при отсутствии вызывающих доверие цитат и крайнем неправдоподобии основных его постулатов, Суворов использует целый ряд специфических приемов. Сейчас мы с вами вкратце познакомимся с каждым из них.
1. Ложь. Эта весьма распостраненная метода, прочно угнездившаяся на страницах всех его книг. Вспомним, к примеру, утверждение из
'Ледокола', что танки БТ никогда не использовались на своей территории. Вспомним как в 'Дне 'М' Суворов изобрел Жуковский
'блицкриг' на Халкин-Голе, напрочь игнорируя то, что война велась уже более двух месяцев, и, между прочим, именно оборонительная!
Вспомним, как проврался Суворов, убеждая нас, что 'пивной путч'
Гитлера и беспорядки Тельмана произошли в один и тот же день. И таких примеров полно, больших и малых.
2. Преувеличение. Например (в течение всего повествования на протяжении всех книг), значения Советского Союза. Скажите, пожалуйста, почему это, хотелось бы знать, европейские дела у
Суворова решаются где-то на периферии Европы? Куча места отведена позиции Советского Союза и его руководства, меньше – Гитлеру, который, впрочем, только для того и существует, чтобы идти у Сталина на поводу; а вот Англия и Франция упоминаются исключительно для галочки и зачастую лишь как невинные и ни о чем не подозревавшие жертвы событий, как-то все время идущих мимо них. Как, хотелось бы знать, можно описывать предвоенную Европу, не освещая подробно действий английского и французского правительств? Они ведь были тогда самыми мощными державами Европы и мира, имели сильнейшие вооруженные силы, огромный экономический и индустриальный потенциал, они были колоссальными колониальными империями, и, наконец, именно
