них серьезно, обдуманно и доказательно, без присущих Суворову истерических криков и бутафорских слез излагался новый взгляд на начало войны ‹Например, см.: Петров Б. Н. 'О стратегическом развертывании Красной Армии накануне войны' // Военно-исторический журнал (Далее – ВИЖ). 1991. № 12. С. 10-17; Киселев В. Н. 'Упрямые факты начала войны' // ВИЖ. 1992. № 2. С. 14 – 19; и др.›.
Если бы 'Ледокол' не был издан в России ‹'Спасибо' акционерному банку 'Деловая Россия' и международному рекламно – информационному агентству 'Русская пресс – служба'! Вот ух, действительно, подсобили
России!›, обсуждение проблем предвоенного периода нашей истории носило бы более спокойный, разумный и, главное, научный характер. А так – на 'жареное' слетелись толпы крикливых и некомпетентных журналистов и политиков, и через них непроверенные факты и более чем шаткие откровения Резуна стали достоянием многих легковерных граждан. И теперь общество оценивает каждого историка по принципу
'свой – чужой', 'суворов-антисуворов', а нам приходится всем им доказывать, что СССР – 'не верблюд', и запоздало сожалеть о том, что издательства не сочли возможным отдать 'Ледокол' хотя бы на предварительный просмотр профессиональным историкам, уж коли он претендует на некую 'научность'.
Возвращаясь к вопросу о стиле, хотелось бы заметить следующее. К сожалению, в условиях царствующего ныне постмодернизма (когда читателем ценится не то, что говорит автор, а то, как говорит автор) разоблачения суворовской лжи, пусть написанные прекрасными учеными, но в академическом стиле, многими просто не воспринимаются. А жаль,
Суворов между тем, использует старый советский прием, когда из статьи оппонента выдергивается одна неудачная фраза, на основе которой личность (а не доводы) оппонента смачно смешивается с грязью, докладчик долго философствует на тему того, как только такие никчемные бездари пробираются в нашу советскую науку, а слушатели так и не узнают о статье оппонента ничего, кроме этой фразы
‹Конечно, у вас может возникнуть параллель с тем, что и как мы делаем с книгами Суворова – рассматриваем его фразы так и эдак.
Однако, когда практически весь труд состоит из неудачных фраз, это уже повод задуматься!›. Благодаря этому Суворов отделывается от всей критики наглыми криками 'Академика высеку!' к всеобщему восторгу своих почитателей. Поэтому для того, чтобы достучаться до благодарно воспринявшей Суворова публики, необходима именно такая, броская, агрессивная манера изложения. Более того, мы глубоко убеждены, что секрет 'очарования' книг Суворова лежит в области вовсе не научных, а именно литературных дарований автора.
По ходу повествования нами делаются неоднократные выпады в адрес многих западных государств. Это продиктовано следующей причиной. С
1941 года, когда СССР и Запад оказались 'в одной лодке' против
Гитлера, в отношениях между ними было установлено негласное
'джентльменское соглашение': в равной степени виновные в начале войны державы не поминали друг другу своих грешков. С началом холодной войны это соглашение было нарушено, но, в свою очередь, был установлен так называемый 'провокационный баланс': каждая из сторон на своей территории изобличала преступления 'мирового коммунизма/империализма', не переходя государственную границу.
Прошло время, холодная война отгремела. Отношения между державами вроде бы улучшились. Но некоторые господа в Лондоне, очевидно, решили 'дожать' бывший тоталитарный режим, популярно объяснив нашим гражданам посредством 'Виктора Суворова', что, будучи под властью
'неправильной' идеологии, их страна не совершила ничего достойного доброго слова и даже наоборот, всегда затевала 'немыслимые преступления'. Свалив, таким образом, всю и, в том числе, свою ответственность на СССР, а косвенно и на его приемника – Россию, эти господа получают вполне реальную выгоду. В случае любых международных трений с участием России, они имеют возможность начать шумиху в СМИ, 'ненавязчиво' напоминая мировому общественному мнению, что в небезупречном 'недемократическом' прошлом у России по их каталогу числятся такие 'немыслимые преступления', что и думать – то страшно. И никто не будет разбираться, что – правда, а что – совсем наоборот. Простым западным обывателям это сложно, да и неинтересно.
Разобраться в этом в наших собственных интересах, если мы, конечно, не хотим быть вечным изгоем в системе международных отношений и в глазах остального человечества. Мы не имеем ничего против народов этих государств. Мы помним и ценим их вклад в Победу. Но мы хотим напомнить зарвавшимся западным пропагандистам о вкладе их
'демократических' правительств в становление фашизма и крушение мира. Не взыщите, господа, вы начали первыми!
Кроме того, необходимо отметить, что мы считаем книги Виктора
Суворова опасными еще и тем, что в них автор агрессивно насаждает мысль об органичной принадлежности всего плохого недемократическим, а всего хорошего – демократическим государствам, полностью отвергая при этом какие-либо полутона ‹Или марксизм-ленинизм так прочно засел в отдельно взятой шпионской голове, или воспеваемые Суворовым неоконсерваторы и сам Резун столь же склонны к черно-белому видению мира, как и их оппоненты-коммунисты.›. Например, Суворов настойчиво проводит мысль о том, что вести агрессивную войну и совершать другие противоправные действия может только недемократическое государство, в то время как государства демократические не способны на подобного рода вещи по определению. События начала Второй мировой войны, так же как и недавние события на Балканах, весьма рельефно показали крайнюю опасность подобных наивных заблуждений.
Между прочим, крича о плохих делишках диктаторов, НАТОвские генералы стреляют и бомбят не Милошевича с Хусейном, а сербский, албанский, иракский и другие НАРОДЫ. При этом их начальство, пытаясь как-то объяснить правомочность своих действий, вспоминает о
'коллективной ответственности' НАРОДОВ за преступления ДИКТАТОРОВ.
Это не напоминает вам тезис о 'народах – преступниках', например чеченцах или советских немцах, или крымских татарах, в полном составе сосланных товарищем Сталиным? Так вот – наша крайне резкая реакция на истерический антикоммунизм В.Суворова вызвана в большой степени тем, что, призывая к борьбе с мировым коммунизмом, он зовет на бой против русского, украинского, белорусского и прочих НАРОДОВ бывшего СССР, причем его высказывания на этот счет предельно откровенны.
Так, например, в интервью программе украинского ТВ 'Обличчя
Свiту', поздно вечером 11. 02. 99 по украинскому ТВ-кацалу 'Интер'
Суворов сказал буквально следующее: 'Если коммунисты или какие-то там тоталитарные силы на Украине, в Белоруссии, в России пойдут войной против западного мира, который так хорошо живет, ни на кого не нападает ‹Спросите у сербов!›, если они пойдут войной, то я не только буду там лекции читать, я возьму автомат и пойду воевать против коммунистов. Я буду их убивать. Сам'. Доброжелательно настроенный украинский журналист А. Ткаченко удивленно спрашивает:
'Но ведь это в основном Ваши бывшие сограждане?!' А затем идет грубая монтажная склейка, видимо, было уточнение, кого именно из бывших сограждан будет убивать Резун. Далее – следующий диалог:
Суворов: 'Да-да – а Вы не будете убивать, если они пойдут?'
Ткаченко, как и любой нормальный человек, отвечает: 'Я в этом не уверен'. И Суворов: 'А я буду. И буду вешать. Комуняку на гиляку!
Все. Буду вешать. Так вот, и вот я говорю, если коммунисты нападут на западный мир – я буду воевать, пойду в танк заряжающим простым.
Если возьмут. А если они не нападут, то мои лекции никому никакого вреда не принесут. Не надо нападать. Вот и все'. И вот вопрос – а если нападут не они? И кстати – коммунизма в СССР уже нет, самого
СССР уже нет, а Суворов все еще просится в бой 'Запада' против
'коммунистов'. И кто же, простите, эти 'коммунисты'? Мы с вами?
Некоторые апологеты Суворова, признавая ненаучность его пенталогии, утверждают, что в условиях сохраняющейся 'красной угрозы' в России ярый антисоветизм 'Ледокола' способствует профилактике коммунизма. Мы, и свою очередь, утверждаем, что это не менее опасное заблуждение. Вы читали хотя бы одно разоблачение
