— Потапчук Виктор Николаевич.
— Очень приятно, — улыбнулся Маир, протягивая руку.
Потапчук очень неохотно пожал ее, продолжая вопросительно смотреть на Дронго.
— Это мой старый знакомый, — повторил тот. — Он случайно оказался в этом городе и в этом отеле. И случайно узнал, что мы находимся здесь. Поэтому и пришел в мой номер. Надеюсь, вы не станете подозревать, что мы сговорились.
Потапчук отвернулся.
— Когда ты приехал в Ниццу? — вдруг спросил у Маира Дронго.
— Две недели назад, — удивленно ответил тот.
— У тебя сохранилась карточка отеля, в котором ты жил в Каннах?
— Конечно.
— В каком же отеле ты жил?
— В «Хилтоне», — ответил Маир, — в том самом знаменитом «Хилтоне», который имеет свой собственный пляж на берегу моря и…
— Дай мне свою карточку, — потребовал Дронго, довольно невежливо перебивая его.
Ничего не понимающий Маир достал из кармана карточку и протянул ее Дронго.
Тот быстро прочел дату и показал Потапчуку.
— Можете убедиться, Виктор Николаевич. Мой друг приехал сюда две недели назад. Если бы мы с ним договорились, этого просто не могло быть. Две недели назад я даже не знал, что начну вместе с вами совместный поиск. И уж тем более не предполагал, что приеду именно сюда.
Потапчук недоверчиво взял карточку, прочел дату приезда и отъезда гостя.
Потом так же мрачно вернул ее Дронго.
— Это ничего не доказывает, — сказал он, — карточку могли подделать.
— Тогда запишите телефон, позвоните в «Хилтон» и убедитесь сами, — предложил Дронго.
— Ладно, — отмахнулся Потапчук, — я вам верю. Не надо ничего доказывать.
Идемте, я очень проголодался.
— Идемте в «Ротонду», — предложил Дронго, — я же обещал вам «народный ресторан».
«Ротонда», находившаяся в правом крыле отеля «Негреско», если смотреть со стороны моря, представляла собой небольшой круглый зал со столиками, расположенными по кругу. В центре стояла механическая фигура высокой девушки в белом платье, которая играла на шарманке. Когда начиналась игра, лошадки, стоявшие в разных концах зала, начинали раскачиваться, словно собирались идти по кругу, поднимаясь вверх и опускаясь вниз.
Деревянная лестница вела на бельэтаж, где тоже стояли столики и незатейливо украшенные белые кукольные лошадки имитировали движение, поднимаясь и опускаясь.
— Вам здесь нравится? — спросил Дронго, когда они сели и получили развернутые карты меню.
— Во всяком случае, это не «Шантеклер», — огрызнулся Потапчук. — Вечно вы выбираете роскошные места. По мне хороша и простая закусочная с нормальной гостиницей.
— Простая закусочная, Виктор Николаевич, может вызвать у вас язву желудка, — укоризненно проговорил Дронго. — В ваши годы нужно нормально питаться. Ваша прежняя кочевая жизнь осталась в прошлом.
— А может, у меня уже есть язва желудка? — желчно заметил Потапчук.
Приветливо улыбаясь, к ним подошел небольшого роста метрдотель.
— Что-нибудь выбрали, господа? — спросил он по-английски.
Потапчук сидел у окна, глядя на прохожих, неторопливо прогуливающихся по бульвару.
— Принесите нам луковый суп, салаты по вашему усмотрению и что-нибудь мясное. Тоже по вашему усмотрению, — улыбнулся Дронго.
— Все сделаю, — оценил его доброжелательность метрдотель. — Вино, конечно, красное?
— Вы все отлично поняли, — кивнул Дронго.
— Любопытное местечко, — сказал Маир, оглядываясь по сторонам, — я здесь еще не был. Довольно интересно.
Потапчук застыл в мрачной позе, не поворачивая головы. Маир показал на него, недоуменно покачивая головой. Он просто не понимал, почему у этого пожилого и мрачного спутника Дронго такое плохое настроение. Живет в лучшем отеле Ниццы, питается в «Ротонде», приехал во Францию, отдыхает на Лазурном берегу и такой смурной, словно только что похоронил свою любимую тетушку.
Официант довольно быстро принес бутылку красного вина, откупорил ее, показывая пробку, налил немного в бокал для дегустации, безошибочно выбрав Дронго как самого главного в этой группе гостей. Дронго сделал глоток и кивнул, разрешая разливать вино по бокалам., — За нашу встречу, — торжественно провозгласил Маир, но Потапчук взял свой бокал, не обращая внимания на других.
— Он просто хам, — тихо сказал Маир сидевшему рядом с ним Дронго, — мог бы иногда и глянуть в нашу сторону.
— У него просто много проблем, — так же тихо ответил Дронго.
Маир понимающе кивнул, снова поднимая свой бокал. Он наклонился к Потапчуку и громко спросил:
— Вам понравилась Ницца?
— Что? — удивился Потапчук. — Нет, не понравилась. Пальмы и жара.
Представляю, как здесь плохо летом. Нет, мне здесь совсем не нравится.
Маир пожал плечами.
Когда принесли луковый суп, в котором сверху аппетитно проглядывала желто-красная корочка жареного сыра, покрывающая всю поверхность чашки, Потапчук наконец повернулся к ним. Официант расставил тарелки на столике и бесшумно исчез. Маир уже взял свой бокал, чтобы провозгласить следующий тост, когда вдруг Потапчук дернулся и, не сдержавшись, едва не рыгнул на скатерть.
— Он еще и дурно воспитан, — заметил Маир.
— Там Семенов, — с диким выражением на лице прошептал Потапчук, показывая на окно. — Он только что прошел мимо нашей гостиницы.
Дронго выскочил из-за своего столика и бросился к выходу.
Глава 26
Алексеев сидел над документами уже третий день. Не осталось никаких сомнений, что погибший в баре молодой парень просто отвлекал внимание от настоящего резидента литовской разведки, который в это время, видимо, находился за одним из соседних столиков. Уже третий день все сотрудники ФСБ, принимавшие участие в операции, добросовестно вспоминали обстоятельства дела, вычерчивая расположение столиков и сидевших за ними людей.
И уже третий день они пытались вычислить, кто именно мог быть «гостем» из соседнего маленького государства, так бесцеремонно вмешивающегося во внутренние дела своего большого соседа.
К вечеру приехал Иевлев. Его собственная организация была еще более заинтересована в получении документов группы Савельева, надеясь на противостоянии с молодой литовской разведкой получить нужную информацию об исчезнувших бумагах.
— У вас есть новые сведения? — спросил Иевлев, входя в кабинет.
— Пока топчемся на месте, — угрюмо ответил Алексеев, кивнув на лежащую перед ним план-схему бара. — Пока ничего нет. Хотя уже ясно, что в баре находилось по крайней мере четверо-пятеро посетителей и один из них вполне мог оказаться посланцем прибалтов.
— Совсем зарвались ребята, — беззлобно заметил Иевлев. — Работают уже на нашей территории. Вы представляете, чтобы коста-риканская или гондурасская разведка посмела бы спланировать нечто подобное в США? Американцы размазали бы их по стене. А мы сидим и вычисляем, кто мог быть их резидентом.
— Они считают, что у них достаточно оснований нас бояться, — ради справедливости сказал Алексеев. — Американцы не планируют присоединить к себе Коста-Рику, а наша Дума все время выступает
