– Ты поведешь, – заметил князь Игорь гонцу.
Тот покорно поклонился, понимая, что не только в проводнике нуждаются князья. Если в Степи их ждет ловушка – немыслимо, конечно, такое, брали-то с собой самых надежных, но вдруг, – то первым умрет тот, кто заманил в нее. Стрелы курских кметей летели быстрее, чем мог бежать любой конь, даже самых лучших кровей.
Заставив себя широко улыбнуться, князь Игорь Святославич помахал сыну рукой, вскочил в седло подведенного коня и повернул его прочь от ярко освещенного большими кострами места пира, туда, где в лунном свете отливали синеватыми огоньками кольчуги и шлемы курян.
Небольшой отряд скрылся в сгущающейся ночной тьме, не причинив душевного беспокойства пирующим. Половцы решили, что так требует русский обычай, чтобы родственники жениха оставили его одного. Мало ли затей приходит в голову после медовухи? Лишь бы шеи себе в темноте не посворачивали… Русским дружинникам все было ясно изначально. Половецкие девушки уж больно долго одевали нареченную путивльского князя, их явно следовало поторопить. А кто, скажите на милость, лучше курских кметей умеет заходить незаметно с тыла? Жалко, конечно, что взяли не всех, но, с другой стороны, там и девушек не так много…
– Люди целы? – спросил князь Игорь у Святослава Рыльского, как только обменялся с ним приветственными кивками.
– Целы, – улыбнулся молодой князь. – А царапины – не в счет. Говорят, до свадьбы заживет, так что долго ждать излечения не придется.
– Что случилось?
– Да вот… Нашли в степи подарки для жениха с невестой.
Державшиеся рядом с князем черниговские ковуи хохотнули.
– Что случилось? – переспросил Игорь.
Сердце захолонуло, предчувствуя недоброе. Мальчишка не соизмерил границы шалости. Степь не щедра на дары, и бесплатно здесь раздается одно – гибель.
– Незваных гостей отвадить довелось, – доложил князь рыльский, продолжая улыбаться. – На чужие земли без приглашения заявились.
– Теперь сами этой землей и станут, – подхватил в тон один из ковуев.
Снова смех. Немного истеричный, как и положено после недавнего боя, когда еще не прошла радость оттого, что выжил.
– Расскажи, брат, как геройствовал.
Голос Буй-Тура был спокоен и тих, и только Игорь Святославич, приметив немигающий взгляд, устремленный на князя Рыльского, понял, что даже не выдержка, чудо спасло молодого князя от удара плетью по лицу. Пальцы Буй-Тура Всеволода оглаживали рукоять плети нежнее, чем тело жены, такое бывало перед сечей, когда ладонь тянулась к мечу.
Святослав Рыльский рассказал, как сторожи наткнулись на становище половцев, занятых борьбой с напавшими на них бродниками, как рыльские дружинники с ковуями вместе ударили в спину тем и другим, как в разбитой веже нашли богатую добычу. И – удивительно, братья! – обошлось не только без убитых, даже без тяжелораненых, так, порезы.
Князя Святослава не смущало, что на поле не сечи даже, резни, остались непогребенными трупы половцев. Обошлось без убитых
– Где Ольстин? – тихо, по примеру брата, спросил Игорь Святославич.
– Я здесь.
Черниговский боярин подъехал поближе к князю северскому, остановил коня, степенно поклонился, перекрестился благочестиво, сказав:
– Слава Богу, добрались благополучно.
– Ты хоть ответь, боярин, зачем вы ввязались не в свое дело? На чужой земле невместно наводить порядок, если не просят того. Хан Кончак сам разобрался бы с чужаками. А теперь… Объясняться с ханом не ему придется, – Игорь указал на князя рыльского, – а мне. И учти, тебя с собой возьму, чтобы услышал все, что хан говорить будет!
– Не сердись на взыгравшую удаль молодецкую, князь, – просительно заговорил Ольстин Олексич. – Да заодно рассуди, что слово боярское против княжеского? Что капля против реки, так я разумею…
– Или не ковуи первые в бой ринулись? – заговорил Святослав Рыльский, понимая, что черниговец пытается всю вину за содеянное переложить на чужие плечи. – Поживиться доступным?
– Или рыльским дружинникам добыча не нужна была? – не полез за словом в карман Ольстин Олексич.
– Не достатка искал, чести! – горделиво сказал Святослав Рыльский. – Все прочее – суета!
– Ой ли… – тихо, но с расчетом, чтобы все расслышали, произнес черниговский боярин.
– Слово княжеское стали тверже.
Святослав Ольгович взял в руки богатую шубу, перекинутую до этого через луку седла, и бросил ее в дорожную пыль перед копытами своего коня.
– Вот цена добычи, – проговорил князь. – Надо будет – гати мостить ею буду через топи…
– Цену этой добычи мы еще не знаем, – грустно сказал Игорь Святославич и развернул коня.
Буй-Туй Всеволод и его кмети поступили так же.
– После свадьбы поговорим, – заметил он, стараясь, чтобы князь Игорь не расслышал этого. – С обоими. Герои…
– На свадьбу нас, я так понял, пригласили, – заметил после минутного замешательства Ольстин Олексич. – Едем, князь?
– Едем, – сказал Святослав Рыльский. – Хотя ума не приложу, за что на нас так взъелись?!
Кровь была всюду. На земле, пропитав ее настолько, что уже не впитывалась, свертываясь на поверхности зловонным студнем. На траве, пригнув ее тяжким грузом к смердящей земле. На остатках разбитых веж, как последнее клеймо хозяев на особо дорогих для них вещах.
Крови не было только на трупах. Она вся вытекла, словно страшась памяти, что хранили бездыханные тела.
– Что же это? Как же?.. – приговаривал Гзак.
Он давно спешился и вел своего коня на поводе. Привычное к боям животное пугливо поводило ушами, пораженное увиденным.
Не меньше удивлены были и дикие половцы. Видеть разоренные поселения было для них привычно. Сказать правду, они и сами очень даже неплохо умели это делать. Давно очерствели сердца и души, при взгляде на мертвых женщин и детей воины сохраняли спокойствие, в горячке боя рубишь всех, кто подвернется, тут не до нравственных мучений.
Удивляла беспричинная жестокость. Тела были искромсаны так, что зачастую сложно было даже разобрать, мужчина или женщина лежит в спекшейся от крови пыли. После боя нужно грабить, а не отрабатывать приемы рубки на трупах, от которых пользы уже никакой.
Или добыча оказалась так мала, что убийцы решили отомстить если не живым, так мертвым?
– Дорого далась победа, – заметил один из бродников, по примеру Гзака пешим пробиравшийся между трупов. – Вон сколько гридней навалено.
Действительно, вперемежку с телами половцев лежали тела русских дружинников, иссеченные саблями либо утыканные стрелами.
И это тоже удивляло. Русские не церемонились с телами врагов, но своих старались хоронить, не оставляя стервятникам. Что помешало сделать это здесь? Или спугнули? Тогда – кто?
Вернулись разведчики, кружившие вокруг разоренного стойбища.
– Мы нашли следы, – доложил один из них Гзаку. – Отряд небольшой, полусотни коней не будет.
– А у меня будет, – прошипел Гзак. – И я возьму богатую дань за каждую каплю пролитой здесь крови. Здесь не Русь, чтобы убивать просто так.
Гзак вскочил на коня и оглядел свой отряд.
– Отомстим зарвавшимся русичам?! – спросил-прокричал он.
– Отомстим!
