и мятежа с преступной целью захвата власти, убийстве граждан империи. Исходя из обвинения, выяснялось, что во время похода на Драконьи королевства все союзные армии под руководством моего дяди взбунтовались против империи. Только мудрость императора и храбрость верных долгу эльфов, сумевших окружить и уничтожить мятежников, не позволила заразе распространиться по землям империи. Бред больного, а не обвинение!
– Обвиняемый, вы признаёте свою вину? - обратился ко мне с центрального кресла глава трибунала.
Сейчас я вам всё выскажу:
– Я полностью признаю свою вину, - на тело напало странное онемение: я не могу шевелиться, мои губы сами произносят слова, - и отдаю себя на милость императора.
Я это сказал? Проклятье Падшего! Что тут творится? Кто контролирует меня? Управление сознанием - особый раздел магии, запрещенный, наряду с некромантией, на всей территории империи. Пытаюсь вернуть контроль над своим телом и пошевелить рукой. Неудача. Единственное что удаётся - это двигать глазами в бессильной ярости. Похоже, выступить мне не удастся. Кто-то очень хорошо подготовился к процессу.
– Отлично, трибунал учтёт Ваше искренние раскаяние, - глава трибунала торжествующе улыбнулся. Похоже, он знал, чем вызвана 'искренность' моих слов, - и вынесет справедливый приговор.
Ещё одна ложь: приговор мне уже вынесен и подписан императором. Весь этот судебный процесс - лишь концерт на потеху толпы, призванный поддержать иллюзии в справедливость и непредвзятость императорского правосудия.
Между тем, процесс продолжается, начинают выслушиваться свидетели обвинения. Естественно, свидетелями были эльфы (около десятка), руководившие эльфийской армией в походе на восток. Они живо обрисовали всю картину подлой измены и вероломного нападения наших армий на своих эльфийских союзников, а также собственный героизм и мужество своих солдат ОКРУЖИВШИХ (большую в два раза) и полностью уничтоживших армию мятежников. Если бы я мог контролировать своё тело, то давно бы катался по полу со смеху. Всех этих свидетелей я запомнил в лицо, клятвенно обещая себе дождаться их в чертогах Творца и устроить им там весёлую жизнь.
Наконец судебный фарс завершился, в звенящей тишине глава трибунала огласил приговор:
– Принц Леклис, Ваша вина полностью доказана. Злодеяния, совершённые вами, настолько серьёзны, что трибунал единогласно приговорил вас к смертной казни. Принимая во внимание ваше раскаянье, - ещё один торжествующий взгляд в мою сторону, - а также далёкое родство с императорским домом, трибунал приговаривает вас к 'Ветру стрел' сегодня в полдень на Арене казней.
По галереям зевак прошёл восторженный гул. Ещё бы: последний раз эту казнь использовали около двух сотен лет назад. При неудачном мятеже принца одного из главенствующих домов.
Паралич, охвативший моё тело, спал. Похоже, маги сняли свой контроль. Я не стал кричать, что ВСЕ ЛОЖЬ, всё было не так, нас предали. Не бросился на стоящего за кольцом охраны главу трибунала. Это ничего бы не изменило, а только позабавило бы толпу. Толпа остаётся толпой, она равнодушна ко всему, кроме сплетен, скандалов и денег. Поглядев в глаза главе трибунала, я тихо задал только один давно мучивший меня вопрос:
– ПОЧЕМУ?
Молчание было мне ответом. Развернувшись, я под конвоем покинул зал. Впереди меня ждала Арена казней.
Почему эльфы предали нас? Почему драконы выступили вместе? Кто в императорском дворце использует запрещённую магию? Слишком много вопросов, Лекс, и слишком мало времени. С этими невесёлыми мыслями я вместе с конвоем проследовал из императорского дворца. Во внутреннем дворе меня уже ожидала черная карета, в которую было запряжена четверка вороных лошадей. Узкие окошки кареты были прикрыты толстыми решётками. Что, на мой взгляд, было совершенно лишним. В такое узкое окошко я бы не пролез, даже будучи младенцем. Присутствовал также конный эскорт из десятка эльфов и двух магов. Неужели я настолько страшен? Залезаю в полумрак кареты, эльфы закрывают дверь. Маги несколько раз взмахивают руками, накладывая какое-то заклинание. Наша процессия, не торопясь, трогается с места.
Поездка по улицам города запомнилась смутно. Страх и отчаянье, мешавшие мне спокойно спать по ночам, отступили. В душе воцарился покой и полнейшая апатия. Чудес не бывает, меня не спасут. Да и некому меня спасать: все остались на том поле.
Монотонный цокот копыт убаюкал меня, я погрузился в сон.
– Дракониты! Проклятье Падшему! Сколько их! Опять атакуют! - несётся по солдатским рядам.
Солнечный диск, устав смотреть на битву, готовится опуститься за горизонт.
– Держать строй! - командую я, пытаясь придать своему голосу как можно больше бодрости. - Держать строй!
Полковник Луск погиб при отражении третьей атаки от глупой случайной стрелы, пробившей забрало шлема, так что командую теперь я сам. Или эта была пятая атака? А какая атака по счёту сейчас? Кажется, седьмая. Нет, седьмая была три или четыре атаки назад, в кавалерийской контратаке после неё погиб Лорд-маршал Граф Ранитар.
Мы устали, мы смертельно устали. Мы всё ещё держим гребни холмов, цепляемся за каждый ярд. Дракониты накатываются подобно волнам. Мы держимся, потому что нам приказали держаться, - и мы держимся. Почему их так много? Какие сто тысяч, кажется, тут собрались войска со всех Драконих королевств! Нет, это невозможно. Где эльфийская армия? Мы же гибнем! Почему не подходят эльфы? В строю остались либо лучшие, либо удачливые. Хотя и те, и другие могут не пережить следующей атаки. Армии смешались, теперь мы удерживаем только три центральных холма. Вражеские маги сумели сотворить какое-то заклинание и одним ударом уничтожили всех лошадей. Рыцари дерутся в пеших порядках. Наши маги уже не помышляют о наступательных заклинаниях, сосредоточив остатки сил на отражении вражеских магических атак. Насколько их ещё хватит?
Испуганный крик проносится над рядами:
– ДРАКОНЫ!
На начинающем темнеть небосводе замечаю постепенно вырастающие точки. Одна. Вторая. Третья… Шестая. ЭТО ЖЕ НЕВОЗМОЖНО! Над ещё несколько секунд назад сплочёнными и готовыми к бою рядами проносятся вопли отчаянья и ужаса. Ещё недавно казавшийся единым, ощетинившимся сталью монолитом, строй начинает распадаться.
Над усыпанными трупами холмами проносятся пронзительные, больше похожие на плач, гудки сигнального рога. Один короткий, два длинных, один короткий, два длинных. Один короткий, два…
– Отступать! - срывая голос, кричу я. - Назад, все назад! Не бежать! Держать строй! Срываясь на бег, начинаем откатываться назад. У кого-то не выдерживают нервы, бросая оружие и доспехи, они начинают беспорядочное бегство в робкой попытке выиграть ещё хоть пару мгновений жизни.
Где же эльфы?!
Ударившие в лицо солнечные лучи вырывают меня из пелены сна. Что, уже приехали? Протираю глаза. У открытых дверей кареты, выпучив на меня глаза, стоит эльф с выражением удивления и растерянности на лице. Кажется, он впервые видит, чтобы осуждённый на смерть самым наглым образом спал перед самой своей казнью. Вылезаю из кареты и ободряюще хлопаю его по плечу. Лицо эльфа сначала побелело, потом покраснело. Кажется, он близок к обмороку. Его товарищ начинает тормошить его за плечи, остальные с опаской поглядывают на меня. После пары пощечин эльф приходит в себя и начинает что-то шептать конвоирам. Те бросают на меня взгляды, полные опаски и уважения, видимо, восхищаясь моей блистательной наглостью. Стражники проводят меня через арку окрашенных в красное ворот на Арену казней.
Передо мной - окружённая большими трибунами овальная песчаная площадка длиной где-то ярдов сто и ярдов пятьдесят шириной. На этой территории огромное количество разнообразных средств умерщвления: плаха, несколько виселиц с верёвками и крючьями, пара почерневших от копоти столбов, здоровый котёл. Трибуны заполнены волнующимися, толпами народа. Эльфы любят зрелищные казни. Впрочем, не только эльфы.
Меня сажают в одну из небольших клеток по кругу песчаной площадки. Несколько соседних клеток
