взглянула на часы.
— Простите ради Бога, но моему другу необходимо успеть к врачу. Кора оживилась.
— К какому доктору он ходит? К доктору Гвину? Мы с Норой ходим к нему уже много лет.
— Нет, к какому-то другому. Но он берет больше, если мы опаздываем.
— Прямо как доктор Гвин, — удивилась Кора, — может быть, все доктора теперь обращаются так С пациентами? Это не очень красиво. Мало ли что, вдруг не придет автобус или часы сломаются?
Заметив Мэгги, Нора замолчала.
— Вы еще не уезжаете? — спросила она, — вы же только что приехали.
— Мы не хотим злоупотреблять вашим гостеприимством, — ответила Мэгги, открывая дверцу машины.
— Надеюсь, Кора записала все правильно, что передал ваш друг, — Нора вздохнула. — У нее с каждым днем сдает память.
Подняв кверху большой палец, Мэгги показала, что все в порядке.
— Она говорит, что про Монро я поняла правильно, — объяснила сестре Кора, — я же говорю, он сказал, что будет ждать под Монро, а она говорит, все правильно, хотя я говорю, что не понимаю, как это так.
— Как можно встретиться с кем-то под кем-то, Кора? Я же говорю, ты с каждым днем становишься глупее.
— Ничего подобного.
— Очень даже.
— Ничего подобного.
— У вас весьма колоритные приятельницы, — заметил Брехт, отъезжая.
— Точнее сказать, чокнутые, — ответила Мэгги. — Совсем ничего не соображают. — Мэгги хотела сделать вид, что старушки вообще ее с кем-то спутали и передали ей записку по ошибке, но не рискнула. Пускай лучше Брехт считает, что у них склероз, и не вдается в подробности. Брехт посмотрел на нее удивленно. — Ну не знаю, не знаю, — сказал он, — мне было очень любопытно их послушать.
Глава 59
Мэгги казалось, что Брехт что-то заподозрил. Правда, больше он не сказал ей ни слова, но это было еще неприятнее. У нее было ощущение, что она вот-вот спятит, как Кора и Нора.
Они почти не разговаривали по дороге на Линкс-Бэй, и он не вспоминал о сестрах Маркар, но Мэгги не сомневалась, что Чэннингу все станет известно, как только они приедут.
«Она звонила два раза, сэр, — вот что доложит Брехт. — Свидание назначено на завтра в пять тридцать, под Монро. Я думаю, вы должны знать».
Потом, наверное, щелкнув каблуками, телохранитель удалится, радуясь, что скоро ему больше не придется за ней шпионить. Правда, Мэгги почему-то казалось, что ему нравится на нее доносить.
К их обоюдному удивлению, Чэннинга на острове не оказалось.
— Это вам, — сказал Брехт, протягивая Мэгги конверт, на котором было написано ее имя.
— Вы уже подержали его над паром? — ехидно спросила Мэгги, — или я прочту первая?
— К чему мне заниматься любительскими штучками? — удивился Брехт и достал еще один точно такой же конверт из кармана пиджака.
— Мне босс тоже оставил записку. «У меня вечером деловая встреча в Анакорте. Останусь там с ночевкой, — писал Чэннинг. Далее следовали указания, куда и какие бумаги следует передать по факсу с утра. — Пообедаем завтра в шесть в городе, если не будет дождя. Я тебя люблю». Положив записку в конверт, Мэгги засунула его в карман.
«Итак, все решено», — сказала она себе. Ей не терпелось узнать, что хочет сказать партнер Маккормика, но встречу придется отложить. Даже если Брехт и не понял, о чем говорила Кора Мэгги, все равно она не сможет быть в двух местах одновременно, тем более, получив недвусмысленное указание от Чэннинга. Вспомнив о нем, она снова подумала, что хочет стать частью его жизни и забыть о прошлом. Раз он зовет ее — она не может отказаться. «Идиотка, — твердил ей внутренний голос, — Трои сумел организовать встречу, необходимую, чтобы расставить все по местам, а ты готова променять ее на еще одну ночь любви». Мэгги созналась себе, что боится узнать правду о Чэннинге. Достав снова его записку, она поняла, что куда сильней боится, что он узнает правду о ней.
— Скайсет неважно себя чувствует, — сказал ей чуть позже Брехт. — Вы сами поужинаете, или поедите со мной за компанию тушей ягнятины?
— Тушеной ягнятины? — переспросила Мэгги. — Но зачем же Скайсет готовить, если она себя плохо чувствует.
— Она не единственный человек на этом острове, который умеет приготовить блюда из мяса. Такого ответа Мэгги не ожидала.
— Посмотрим, — поддразнила она Брехта.
— Через час, хорошо?
— Нормально. Вам помочь?
Брехт с минуту подумал, а потом сказал:
— У вас ведь есть другие дела.
«Он знает, — подумала Мэгги. — Знает, что я буду пытаться сегодня вечером позвонить, и будет мучить меня».
— Вообще-то нет, но я найду чем заняться.
— Не сомневаюсь, что найдете.
— Дайте знать, если устроите пожар на кухне.
— Вы узнаете об этом первая, — заверил ее Брехт, удаляясь.
Мэгги совершенно не представляла себе, как связаться с Троем, чтобы об этом не узнали ни Брехт, ни Скайсет. К тому же, за то время, что она провела на Линкс-Бэй, она так и не узнала, записываются ли здесь телефонные звонки на пленку.
Брехт уже ее заподозрил, значит, после того, что произошло у сестер Маркар, она не может рисковать и звонить Трою по телефону, чтобы отменить встречу, но не сумеет и появиться завтра в условленном месте в пять тридцать. А вдруг Трои, сделав неверные выводы, начнет действовать? Она обязана найти выход.
Поскольку до обеда у Мэгги был целый час, она решила просмотреть документы, которые оставил ей на своем столе Чэннинг. Хотя факсы предстояло отсылать только утром, можно было заранее просмотреть и записать номера, чтобы, занявшись делом, отвлечься и немного успокоиться.
Войдя в кабинет Чэннинга, Мэгги в который раз вспомнила о том, как они встретились в первый раз, как он ее заставил ждать и как неуютно она себя чувствовала среди суровых лиц, взиравших на нее с портретов. «Портрет Дирека когда-нибудь тоже займет свое место среди других», — подумала она, если только у него хватит терпения позировать.
Вдруг она вспомнила, что у сестер Маркар ей внезапно пришло в голову, что она должна что-то проверить. Закрыв глаза, Мэгги пыталась вспомнить, что же, но из этого ничего не вышло. Что-то, о чем упомянула Кора, или Нора?
Сердясь на свою короткую память, она направилась к столу, чтобы взять бумаги.
Как и все документы, которые оставлял ей Чэннинг, эти были адресованы компаниям, разбросанным по всему миру. Коммерция, недвижимость, благотворительность, — кажется, не существовало ни одного вида человеческой деятельности, мимо которого прошел бы этот человек.
«Понятно, почему он до сих пор не нашел себе спутницы жизни», — подумала Мэгги.
И тут она неожиданно вспомнила, о чем думала у сестер Маркар.
Кора и Нора точно знали, кого имели в виду, рассказывая о скандале, поняла она, через минуту проводя рукой по бронзовой табличке с именем под последним из портретов — отца Дирека — Элиота Гомера Чэннинга.
