машины и тихо промолвила:
— Может, его по пути задержала полиция…
Стивенс ничего не ответил, но про себя подумал, что это не исключалось. Распорядившись арестовать Таннехилла менее, чем через час после того, как он вернулся в кабинет, Холанд вступил на путь, на котором ему уже не было обратного хода.
Еще через полчаса, как раз перед полуночью, Мистра заговорила снова:
— Я бы могла остаться здесь. А вы сходили бы и позвонили в полицию, выяснив, задержала она его или нет…
— Еще не время… Он мог задержаться по тысяче различных причин.
Опять воцарилась тишина. Стивенс предложил Таннехиллу кладбище для встречи потому, что это было хорошо знакомое обоим место. Через какое-то время молчание нарушил он:
— Я много размышлял по поводу вашей группы. Были ли в прошлом серьезные стычки между её членами?
— Нет, с тех пор, как мы ввели в её состав две сотни лет тому назад телепата.
— Меня удивляет тот факт, что лишь она одна может читать мысли. Я-то полагал, что долгая жизнь легко приводит к телепатии…
— Нет, это не так. Как-то один из членов группы повстречал в Европе семью, предрасположенную к этому дару. Мы проводили испытания с ней в течение двух поколений. В конце концов остановились на девочке…
— Вы приняли это решение… единодушно?
— Что вы под этим подразумеваете?
— Не знаю…
И это соответствовало действительности. Он пытался собрать воедино элементы, каждый из которых сам по себе был необъясним. Почему ему навязали этот визит в подземелье? И кто был тот человек, что доставил его туда? Возникала и масса других вопросов. Тот факт, что телепатка не обнаружила убийцу, вроде бы указывал на то, что преступник не входил в группу. Но не было ли способа скрывать от неё некоторые свои мысли? Возможно, это всего-навсего вопрос умственной дисциплины. Он уточнил свой предыдущий вопрос:
— Кто-нибудь из членов возражал против допуска телепата в группу?
Она ответила с легкой иронией:
— Да, все, за исключением того, кто обнаружил её.
— И кто же это был?
— Таннехилл.
— Контролируя Дом, думаю, что он был обречен на то, чтобы добиться своего в этом деле…
— Да, и у него были веские проичины поступать таким образом. Таннехилл подозревал, что в группе назрело недовольство, и хотел, чтобы возможные заговорщики поняли, что у них нет ни малейшей надежды на успех.
— Кто противился дольше всех?
— О! Все происходило не совсем так, как вы себе представляете. Вам полезно помнить, что большинство членов группы — люди скорее консервативного толка. Нам хотелось бы превратить Дом в подобие «Фонда», где все мы входили бы в Совет Директоров. Но не имея возможности реализовать эту идею, мы предпочли в нормальных условиях оставить контроль за Таннелихом. Даже недолюбливая его, мы четко представляем себе наше положение. В случае же появления нового хозяина Дома, возник бы фактор неизвестности. Так что, как сами видите, ему не составляло такого уж большого труда убедить нас в том, что телепат окажет стабилизирующее влияние на положение дел в группе. Достаточно было спросить у тех, кто с норовом, а что, собственно говоря, они хотели бы скрыть от других, как оказалось, что все мы с поразительным единодушием проголосовали «за». Хотя, в сущности, не так уж это и было удивительно.
— А предпринимались ли уже попытки перехватить контроль за Домом у Таннехилла? Я хочу сказать, до ненышнего дела…
— Не забывайте, что до него у Дома был уже другой хозяин… Думаю, что это можно назвать попыткой.
— Вы имеете в виду того таинственного Верховного вождя, который жил в доме, когда в здешних краях появился Танекила? Удалось ли ему чего-нибудь добиться? Или, другими словами, смог ли он снова пользоваться омолаживающим эффектом Большого Дома?
— Да. И многие из нас вернулись вместе с ним.
Стивенс даже дернулся от удивления.
— Вы тоже входили в их число? Так вы предшествовали Таннехиллу?
Она терпеливо разъяснила:
— Эллисон, вы, похоже, неспособны понять, насколько долго мы уже существуем. Я находилась на судне, пассажирам которого пришлось обороняться от взбунтовавшегося экипажа рабов-гребцов. Пассажиры одержали верх, но затем нас настигла буря, а никто из нас ничего не смыслил в навигационном деле. Нас отбросило, как я сейчас думаю, сначала к берегам Экваториальной Африки, а затем мы продрейфовали к Южной Америке. Полностью потеряв ориентировку, мы обогнули мыс Горн и поднялись к северу…
— Но что вы лично делали на борту этого судна? Куда вы направлялись?
Она чуть задержалась с ответом.
— Я была дочерью чиновника Римской Империи. А дело происходило в III веке.
— Неужели Дом настолько стар?
— О! Ему намного больше лет… Когда мы высадились в его окрестностях, всех мужчин с судна перебили местные туземцы. А они к тому времени жили здесь уже несколько веков.
— Но кто же соорудил этот Дом?
— Вот это-то нам и хотелось бы выяснить, — угрюмо проронила она. — Нам даже как-то пришло в голову, не вы ли это, помните ту сцену?..
Стивенс на минуту замолк, но затем все же осмелился задать один мучивший его вопрос.
— Верховным вождем до появления Танекила был Пили?
— Да, он.
— Как долго он состоит членом группы?
Она не ответила.
— Мистра!
— Надо подумать, — тихо произнесла она. — Подождите немного.
— Вас что, подвела память?
— Да нет!.. С ней как раз все в порядке. Но… что это? Тихо!
Она замолчала, потом, вздохнув, продолжила:
— Пили активно участвовал в тех экспериментах, которые мы проводили в целях выявления телепатки. Он был в числе первых, кто поддержал Таннехилла в вопросе о необходимости ввести в состав группы наделенного такими способностями человека. Так что, как сами убедились, вы на ложном пути, дорогой мой.
— Если только, — заметил Стивенс, — он не нашел способа скрывать свои мысли от телепата.
— У него не то положение, чтобы что-то предпринять.
— Тем не менее он — управляющий всем состоянием Таннехиллов.
— Пост, конечно, важный, но решающего значения не имеет. Мы проявили большую осторожность в этой области. Не хочу вдаваться в детали, но одна из наших страховочных мер — создание в Альмиранте отдельного бюро во главе с другим управляющим. Когда-то его возглавлял Холанд, теперь вы, ну а до вас были другие лица.
— За что уволили Холанда?
— Он заметил, что подпись на документе двухсотлетней давности была идентичной той, что стояла на одной из свежих деловых бумаг.
Стивенс рассмеялся, не скрывая иронии.
