Честное слово, я тебе и так верю.» Ян делал рукой успокаивающий жест и переходил к следующему замку.
– А вот это, мин херц, уникальный замок конца 18 столетия. Германия. Если и найдется искусник, способный подделать, пусть даже по слепку, этот ключ, который сам по себе - шедевр, открыть этот замок ему вряд ли удастся, потому что один раз он открывается двумя оборотами влево и одним -вправо, а другой раз - наоборот. Если ты в состоянии себе это вообразить. Пользоваться им в здравом уме и твердой памяти невозможно. А в пьяном виде и подавно. Поэтому я им обычно и не пользуюсь.
Ян все-таки повернул ключ туда и обратно, и замок щелкнул. Некоторое время оба стояли молча.
– Ты знаешь, - Ян выглядел виновато. - Я, кажется, нас запер. Сейчас.
Он пробовал повороты туда и обратно, и снова туда, и еще раз обратно… Замок и вместе с ним дверь были непоколебимы. Потом за дело взялся Саша, но у пего получилось не больше, чем у Яна. Когда оба они устали и отступились, Ян с сожалением посмотрел на подушечку большого пальца, где вздулся волдырь, и промолвил: «Хорошо, что это не ключ Лукреции. Она имела обыкновение натирать их медленнодействующим ядом. А…» Но тут его рассуждения прорвал глухой мощный удар в дверь снаружи и глубокий, жуткий рык из-за двери. Они отшатнулись в глубину коридора, Саша уронил лампу, и она, разбившись, погасла. Рев и удар повторились. Ян быстро шагнул к светящемуся в темноте глазку и жадно прильнул к нему.
– Н-ну, что там, Ян? Что?!
– Очень занимательная зверюшка… Погляди.
Он уступил Саше место, и тот, мгновение поколебавшись, взглянул в круглый окуляр. Лестничная площадка просматривалась достаточно хорошо, но там никого не было.
– Спрятался, что ли, или ушел…
Ян отстранил его, мгновение всматривался в задверное пространство, затем сбегал в комнату и вернулся с каким-то старинным серебристо отсвечивающим клинком в руках. Ни мгновения не колеблясь, он неожиданно для Саши отпер упрямый замок, резким движением распахнул дверь и выглянул на площадку. Там было пусто. Ян выскочил нарушу и, держа оружие наизготовку, быстро, осторожно обследовал верхнюю, нежилую площадку и все восемь нижних маршей. Саша ожидал его, раздираемый противоречивые явствами: ему одновременно хотелось удрать куда-нибудь подальше от всех этих чудес и загадок, но, с другой стороны, он меньше, чем когда бы то ни было желал очутиться сейчас на улице. Ян вернулся, запер дверь, и Саша молча проследовал за ним в гостиную. Так же, не говоря ни слова, они выпили и закурили. Саша, которому только коньяк помог унять дрожь в руках, спросил: «Так что это там было?»
– Где? Ах, за дверью… Очень крупная собака. Альбинос. Уж не знаю, что ей было нужно. Наверное, проголодалась. Кстати, ты не хочешь перекусить? Нет? А я ужасно голоден. Сейчас пойду соображу что- нибудь горячее.
…Саша плохо помнил дальнейшие подробности этого вечера и последующей ночи. Они с Яном много пили, курили, болтали. Потом посмотрели по видео «Графа Дракулу» («новейшая японская система» - отметил про себя Саша). Когда и как он уснул, или просто отключился, вспомнить он не мог.
…То же, что четко врезалось в память, можно было с полным основанием отнести к пьяному кошмару…
…Вокруг все полыхало. Он метался в пламени в бесполезных поисках выхода. Горький дым ел глаза, языки огня лизали лицо и тело, но жжение и жар он ощущал в самом себе, будто горел изнутри. Вдруг прямо из огня вышла Наташа, в струях горячего черного воздуха она летела к ному, как розово-золотая пушинка. Она упала к Саше на грудь и принялась покрывать поцелуями его губы, лицо и шею, что-то едва уловимое при этом шепча. Пламя вокруг стало гаснуть, и вскоре их окутала непроницаемая мгла, в которой было слышно лишь тяжелое дыхание Наташи. Внезапно резкая боль пронзила шею. Саша вскрикнул. «Тихо, тихо, Сашенька, что ты? Что с тобой? Все ведь хорошо, успокойся, успокойся…», - шептала ему на ухо Наташа. Боль исчезла, а от нее по телу распространилось приятное живое тепло. Блаженная истома затопила Сашу. Собственное тело сделалось невесомым и призрачным. Он счастливо рассмеялся.
– Ну, вот и хорошо… - в голосе Наташи послышалось удовлетворение. - Теперь прощай.
Легкое дуновение пробежало по лицу, и Саша остался один. Так он лежал, блаженствуя, много веков, когда над ним кто-то склонился. Это был Ян с горящим канделябром в руке. Глаза его полыхали мрачным огнем, часть лица и шея были обагрены кровью. Он долго вглядывался в сашино лицо -и вдруг захохотал. С ужасом увидел Саша в безумном оскале этой кровавой улыбки четыре длинных и острых белых клыка: два снизу и два сверху. Он закричал, закричал истошно и дико. Страшное видение исчезло…
…Саша лежал на диване в темной гостиной Яна. Прямо перед ним угадывался пустой темный зев камина.
– Не кричи, - сказал чей-то властный и Спокойный голос из тьмы, - это был всего лишь сон. Утром ты все забудешь. А сейчас спи. СПИ! И снова блаженное тепло стало разливаться по телу. Страх куда-то исчез… Саша закрыл глаза…
После полуночи поднялся ветер и погнал по небу тучи, закрывающие по временам луну. низко нависшую над городом и раздутую, как утопленник.
На Черном Бульваре не горел ни один фонарь. В кромешной тьме шелестела листва вековых лип, да тревожно и скорбно скрипели на ветру сухие надломленные ветви. Прошуршали по асфальту шины, и возле давно закрытого «Букиниста» с подмигивающей лампочкой сигнализации остановилось такси. Молодой парень, расплатившись, быстро выбрался из машины, перебежал улицу и через живую изгородь, отделявшую Бульвар от города, выбрался на газон. Пересек его и стремительным шагом углубился в темноту. Пройдя по аллее метров двести, он собрался перепрыгнуть лавочку, чтобы снова, пробившись через кустарник, выбраться на шоссе по другую сторону Бульвара, когда его остановило странное и пугающее ощущение взгляда, буквально сверлящего спину. Молодой человек, оборачиваясь, автоматически потянул из кармана баллончик со слезоточивым газом, но начать его так и не успел. Последнее, что он видел, была промелькнувшая в прыжке туша какого-то белого зверя. Через мгновение она обрушилась на него. И снова тьму Бульвара поколебал кошмарный, ни на что не похожий рев.
ГЛАВА ВТОРАЯ
«ГОЛОД»
Проснувшись и еще но открывая глаз, Саша понял, что быть мертвым в его положении было бы гораздо лучше. Голова не просто болела… Словно раскаленный шар высокотемпературной плазмы она висела в пространстве, притягивая к себе
электрические разряды со всей Вселенной. Когда очередная исполинская молния с грохотом разрядилась прямо в мозг, он тихо взвыл и открыл глаза. Вертолет с оторванной лопастью, к счастью, укатили куда-то в ангар, и комната вела себя вполне благопристойно. Одетый, он лежал на своей койке в общежитии. «Интересно, - нашел в себе силы для удивления Саша, - как я сюда попал?» Мысли, тяжелые и беспомощные, как стадо гиппопотамов с похмелья, бултыхались в раскисшем болоте мозгов. С трудом, достойным открытия нового закона Всемирного тяготении, он вспомнил, что утром его разбудил собиравшийся на работу Ян, который дал ему пять долларов на такси и вывел на улицу. Остальное одуревшая память сообщить ему отказалась.
Саша прислушался к своим ощущениям. Они были оглушающими: его всего знобило, по телу проходили судороги, руки тряслись, во рту, по-видимому, открылся филиал не то Кара-Кумов, но то Сахары, и ко всему прочему страшно хотелось есть. Голод был таким, что желудок просто выворачивало.
– Во нажрался! - с изумлением подумалось ему. - Ох! Надо срочно под холодный душ и куда-нибудь в
