Дуа:
– Нет, мы не сможем остановить Эстуолда. Эстуолд – это мы. Мы...
Крик, который был криком Дуа и не ее криком, оборвался – Дуа перестала быть. И больше никогда не будет Дуа. И Уна. И Тритта. Никогда.
7аbс
Эстуолд шагнул к стоящим в молчании Жестким и печально сказал с помощью звуковых вибраций:
– Теперь я навсегда с вами. Нам предстоит сделать так много...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. БОРОТЬСЯ БЕССИЛЬНЫ?
1
Селена Линдстрем просияла профессиональной улыбкой и пошла дальше. Ее легкая пружинистая припрыжка уже больше не удивляла туристов, и теперь им даже начинало казаться, что в этой непривычной походке есть своя грациозность.
– Пора перекусить! – объявила она жизнерадостно. – Завтрак исключительно из продуктов местного производства, уважаемые дамы и господа. Вкус может показаться вам несколько непривычным, но все они высокопитательны... Вот сюда, сэр. Я знаю, вы не станете возражать, если я посажу вас с дамами... Одну минутку. Места хватит для всех... Мне очень жаль, но дежурное блюдо всего одно, хотя напитки вы можете заказать по желанию. Сегодня телятина... Нет-нет. И вкус и консистенция создаются искусственным образом, но общий результат превосходен, можете мне поверить.
Затем она села сама, не удержавшись от легкого вздоха и даже любезная улыбка на ее лице чуть-чуть поблекла.
Один из туристов остановился у стула напротив.
– Разрешите? – спросил он.
Селена бросила на него внимательный оценивающий взгляд. Он казался безобидным, а она привыкла с полным на то основанием полагаться на свою проницательность.
– О, пожалуйста! – ответила она. – Но ведь вы, по-моему, тут с кем-то?
Он покачал головой.
– Нет. Я один. Но в любом случае общество земляшек меня не особенно прельщает.
Селена снова поглядела на него. Лет около пятидесяти, лицо усталое, но глаза живые и умные. Ну, и, конечно, впечатление неуклюжей грузности, которое всегда производят земляне, впервые попавшие в условия лунного тяготения. Она сказала:
– Земляшки – это чисто лунное словечко, и к тому же довольно грубое.
– Я ведь сам с Земли, – ответил он, – а потому, мне кажется, имею право его употреблять. Но, конечно, если вам неприятно...
Селена только пожала плечами, словно говоря: «Как вам угодно! »
Глаза у нее были чуть раскосыми, как у большинства лунных девушек, но волосы цвета спелой пшеницы и крупноватый нос никак не вязались с традиционным представлением о восточных красавицах. Однако, несмотря на неправильные черты лица, она была очень привлекательна.
Землянин глядел на металлический флажок с ее именем, который она носила на груди слева. И Селена ни на секунду не усомнилась, что интересует его действительно флажок.
– А тут много Селен? – спросил он.
– О да! Они исчисляются по меньшей мере сотнями. Так же, как Синтии, Дианы и Артемиды. Но особенно популярны Селены, хотя половина знакомых мне Селен предпочитают сокращение «Лена», а вторая половина именует себя Селиями.
– А какое сокращение выбрали вы?
– Никакого. Я – Селена. Все три слога. Се-ЛЕ-на, – произнесла она, подчеркнуто выделив ударный слог. – Так называют меня те, кто вообще называет меня по имени.
Губы землянина сложились в улыбку – с некоторой неловкостью, словно для них это было что-то не вполне привычное. Он сказал:
– А когда вас спрашивают, на что вы сели, Селена?
– Больше он этого вопроса не повторит! – ответила она с полной серьезностью.
– Но спрашивают?
– Дураков в мире хватает.
К их столику подошла официантка и быстрыми плавными движениями расставила блюда.
На землянина это произвело явное впечатление. Он повернулся к официантке и сказал:
– Они у вас словно парят в воздухе.
Официантка улыбнулась и отошла к следующему столику. Селена сказала предостерегающе:
– Только не вздумайте ей подражать. Она привыкла к нашей силе тяжести и умеет ею пользоваться.
– Другими словами, я все перебью?
– Во всяком случае, вы устроите нечто очень эффектное.
– Ну хорошо. Не буду!
– Но кто-нибудь непременно попробует! Тарелка спланирует на пол, он попытается поймать ее на лету и свалится со стула. Я пробовала предупреждать, но, конечно, это не помогает, и бедняга потом только сильнее смущается. А все остальные хохочут. То есть остальные туристы. А мы столько раз видели такие спектакли, что нам уже не смешно, да к тому же потом кому-то приходится все это убирать.
Землянин с большой осторожностью поднес вилку ко рту.
– Да, вы совершенно правы. Даже простейшие движения даются с некоторым трудом.
– Нет, вы быстро освоитесь. Во всяком случае, с несложными операциями вроде еды. Ходьба, например, дается тяжелее. Мне еще не приходилось видеть землянина, который был бы способен бегать тут по- настоящему. То есть легко и быстро.
Некоторое время они ели молча. Потом землянин спросил:
– А что означает это «Л»? Он опять глядел на ее флажок, на котором было написано: «Селена Линдстрем, Л.»
– Всего лишь «Луна», – ответила Селена равнодушно. – Чтобы отличать меня от иммигрантов. Я родилась здесь.
– Неужели?
– А что тут удивительного? Люди живут и работают на Луне уже более пятидесяти лет. Или вы полагали, что у них не может быть детей? У многих лунорожденных есть уже внуки.
– А сколько вам лет?
– Тридцать два года.
На его лице отразилось неподдельное удивление, но он тут же пробормотал:
– Ах да, конечно.
Селена подняла брови.
– Значит, вы понимаете? Большинству землян приходится объяснять, в чем тут дело.
– Ну, я достаточно осведомлен для того, чтобы сообразить, что большинство внешних признаков возраста появляется в результате неминуемой победы силы тяжести над тканями тела – вот почему обвисают щеки и животы. Поскольку сила тяжести на Луне равна лишь одной шестой силы тяжести на Земле, нетрудно догадаться, что люди тут должны выглядеть молодыми очень долго.
– Да, но только выглядеть, – сказала Селена. – У нас тут нет ничего похожего на бессмертие, и средняя продолжительность жизни соответствует земной. Однако старость мы, как правило, переносим лучше.
– Ну, это уже немало... Но, конечно, у медали есть и оборотная сторона? – он как раз отхлебнул кофе. – Вам, скажем, приходится пить вот это... – он умолк, подыскивая нужное слово, но, по-видимому, оно оказалось не слишком удобопроизносимым, потому что он так и не докончил фразу.
– Мы могли бы ввозить продукты питания и напитки с Земли, – сказала она, улыбнувшись. – Но в таких мизерных количествах, что их хватило бы лишь для очень ограниченного числа людей и к тому же на очень ограниченный срок. Так какой же смысл отнимать ради этого место у по-настоящему важных грузов? Да мы и привыкли к этому пойлу. Или вы хотели употребить слово покрепче?
– Не для кофе, – сказал он. – Я приберегал его для еды. Но «пойло» вполне подойдет... Да, кстати, мисс
