– Да.
– Где он установлен? Точное место.
– Рядом с регистрационной стойкой «Американ эйрлайнз».
– На чье имя отправили конверт?
– На свое, разумеется. В Сан-Франциско. Я дам вам адрес. Конверт и марки я купила там же – в ближайшем ларьке.
– Мы заберем этот конверт и сможем проявить пленки прямо здесь.
– Кража чужой корреспонденции, выходит, для ФБР обычный прием, ребята?
Бакстер еле удержался, чтобы не выругаться. Но вместо этого вынул сотовый.
– И еще одно, – сказала я. – Прежде чем покинуть горящее здание, я успела сделать три снимка «спящей женщины» номер двадцать. Как вы понимаете, условия для съемки были не совсем подходящие, но я сделала все, что могла. Думаю, там можно будет кое-что рассмотреть.
На сей раз Бакстеру с трудом удалось подавить возглас восхищения. Он быстро набрал чей-то номер, приказал срочно отыскать начальника почты в аэропорту Кеннеди и немедленно поднять его с постели. Когда он повесил трубку, я продолжила:
– Я хочу, чтобы вы сняли цифровые копии с моих снимков и распечатали их для меня в вашей штаб- квартире в Новом Орлеане. Я заберу их завтра утром.
– Вы отправляетесь в Новый Орлеан? – как будто удивился Ленц.
– А как вы догадались?
– Сейчас уже поздно, вам не удастся сесть на самолет.
– Я сяду на самолет, который подгоните мне вы, дорогие коллеги по расследованию. Не забывайте, что это вы меня сюда притащили. Я должна рассказать мужу Джейн о том, что со мной случилось. И не по телефону. Кстати, матери тоже. Пусть они узнают обо всем от меня, а не из газет.
– Никаких газет не будет, – сказал Бакстер.
– Откуда такая уверенность?
– А что, собственно, произошло? Вы смутили своим появлением посетителей какой-то захудалой выставки, проходящей черт знает где. Ничего такого, что привлекло бы внимание газетчиков.
– А как же пожар в Нью-Йорке? А как же убийство спецагента ФБР?
– Про Вингейта давно болтали, что он связан с мафией. Поэтому никто не удивится, что за ним следило ФБР. Между прочим, один из репортеров уже высказал гипотезу, что Вингейт сам организовал поджог ради получения страховки и по досадной случайности угробил себя.
– То есть вы хотите сказать, что будете вести расследование в обстановке полной секретности?
– Мы приложим к этому все силы.
– Но ведь вам потребуются сами картины для проведения экспертизы. Неужели думаете, что вам удастся заполучить их тихо?
– Будем надеяться. Послушайте, Артур в любом случае собирался лететь в Новый Орлеан, чтобы проконсультироваться с местными агентами, торгующими живописью. Прямо с утра. Почему бы вам не составить ему компанию?
– Честно говоря, я бы не отказался полететь и сегодня, – вмешался Ленц. – Особенно если мисс Гласс на этом так настаивает. В самом деле, Дэниел, ты можешь организовать нам самолет?
Бакстер на несколько мгновений задумался.
– Ну хорошо. Но, мисс Гласс, у меня к вам убедительная просьба: предупредите вашего родственника о полной конфиденциальности. А что касается вашей матушки… Может быть, вам не стоит торопиться обсуждать это с ней.
– Это еще почему?
– В течение последнего года мы время от времени обращались к ней. Видите ли, она сейчас не в лучшей форме.
– Я не помню ее другой.
– Ваша матушка злоупотребляет алкоголем. Она не вполне надежна. Я, конечно, прошу прощения…
– Мистер Бакстер, вы что, не понимаете? Речь идет о ее дочери. Она вправе знать все.
– А что вы ей расскажете? У вас есть какие-то обнадеживающие сведения? Повод для веселья? Я считаю, что сейчас ее не стоит посвящать в это дело.
– Позвольте мне самой это решать.
– Да сколько угодно, – устало бросил он. – Но в любом случае давайте договоримся: ваша матушка и муж вашей сестры – это все. Больше вы ни с кем о наших делах говорить не будете. Мне известно, что несколько лет назад вы работали в Новом Орлеане на местную «Таймс». У вас там, конечно, и сейчас полно приятелей. Так вот, если вы действительно хотите помочь следствию, не встречайтесь с ними. Никаких дружеских попоек и вечеринок. Желательно, чтобы вообще никто не знал о том, что лауреат Пулитцеровской премии вернулась домой. Я бы даже предложил вам пожить в отеле. Мы это организуем.
– Я, честно говоря, думала остановиться у мужа сестры. Я давно не виделась со своими племяшками.
– Хорошо, не буду настаивать. Но вы согласны немного пожить в изоляции? По крайней мере до тех пор, пока мы не определим круг подозреваемых и не возьмем их.
– Я не встречаюсь со старыми друзьями и вообще стараюсь держаться в тени. Нет возражений. Но я хочу, чтобы уже в самолете доктор Ленц рассказал мне абсолютно все, что вы знаете. По рукам?
Бакстер тяжко вздохнул и перекинулся взглядом с Ленцем.
– Артур, пусть будет как она хочет.
Доктор Ленц вскочил и размял онемевшие пальцы. Я снова поразилась, какой он высокий.
– Может быть, по чашечке кофе с пончиками? – бодро предложил он. – На фэбээровском самолете стюардесс не держат.
– Минутку, Артур, – поднял руку Бакстер и устремил на меня суровый взгляд. – Мисс Гласс, я хочу, чтобы вы со всем вниманием отнеслись к тому, что я сейчас скажу. Надеюсь, вы уже поняли, что мы имеем дело с невероятно сложным случаем. Предугадать действия злоумышленников практически невозможно. Наш подозреваемый из Нового Орлеана скорее всего не вписывается в карикатурный образ маньяка, который работает уборщиком на бензоколонке и коллекционирует у себя в подвале изуродованные куклы Барби. Мы имеем дело как минимум с одним весьма умным преступником. С человеком, который похитил и, возможно, убил двенадцать женщин и не оставил нам ни единой зацепки. Нельзя исключать, что и вы, мисс Гласс, находитесь в опасности. Будьте предельно осторожны. Не теряйте бдительности ни на минуту. Я не хочу, чтобы вы повторили судьбу своей сестры.
Несмотря на мелодраматическую концовку, речь Бакстера произвела на меня тяжелое впечатление. Я понимала, что попусту он слов тратить не будет.
– Вы полагаете, что я нуждаюсь в охране?
– Я склоняюсь к этому. Окончательное решение приму, пока вы с Ленцем будете в воздухе. А пока помните: секретность, максимальная секретность – залог вашей безопасности.
– Я помню.
Он поднялся и коротко кивнул мне.
– Благодарю вас за согласие помочь.
– Не стоит благодарности. Тем более, что вы знаете, для меня это кровная месть.
Бакстер в очередной раз полез в свою пухлую папку и кинул на стол фотографию молодого брюнета, улыбавшегося во весь рот, словно в момент съемки его принимали на первую работу.
– Это спецагент Фред Коутс, – сказал Бакстер. Я на мгновение представила себе этого мальчика с перерезанным горлом и упавшим на колени, забрызганным кровью сотовым телефоном. – Так что для меня это тоже кровная месть, мисс Гласс.
Он сказал это тихо, но я видела, какой огонь полыхает в его глазах. За свою долгую карьеру Дэниел Бакстер выследил и упек за решетку нескольких самых кровожадных злодеев за всю историю Америки. До сегодняшнего вечера «мой маньяк» был для него всего лишь очередной мишенью. Но несколько часов назад пролилась кровь агента ФБР, и примерный семьянин, отец троих малолетних детей Фред Коутс лежит
