дошла и до меня.
– Люси, как ты могла?
– Не волнуйся, – мрачно ответила девочка. – Я сохранила все данные. Так было написано в инструкции. А потом я импортировала их назад и снова присоединила. Все на месте. Зато теперь у тебя на диске много свободных килобайтов.
Я придвинула пуф и уселась напротив Люси. И только тут увидела под россыпью дискет вечернюю газету. Я извлекла ее и открыла на первой странице. Хоть бы там было написано что-нибудь другое – что угодно! Но нет: заголовок, набранный самым крупным шрифтом, гласил:
Убита молодая женщина-хирург.
Полиция считает, что это четвертая жертва маньяка.
Тридцатилетняя женщина-хирург, проходившая стажировку в одной из больниц сети некоммерческих лечебных учреждений, 'Вэлли медикал сентер', найдена сегодня ночью с удавкой на шее в своем собственном доме на Беркли-Даунз. На теле убитой следы жестоких побоев. По заявлению шефа полиции есть все основания полагать, что смерть этой женщины имеет прямое отношение к предыдущим убийствам в Ричмонде. За последние два месяца это уже четвертая молодая женщина, задушенная в собственной постели.
Имя убитой – Лори Энн Петерсен. Она окончила Гарвардский университет, медицинский факультет. Последний раз ее видели живой вчера, приблизительно в полночь, выходящей из травматологического отделения больницы после дежурства. Лори Петерсен скорее всего сразу поехала домой. Убийство произошло между половиной первого и двумя часами ночи. Маньяк, вероятно, проник в дом через незапертое окно ванной, разрезав москитную сетку...
И так далее в том же духе. Не обошлось и без фотографий: двое санитаров с носилками выходят из дома, смутная фигура в оливковом плаще спешит к крыльцу. Подпись гласила: 'На место преступления прибыла доктор Кей Скарпетта, главный судмедэксперт города'.
Люси смотрела на меня округлившимися глазами. Берта проявила предусмотрительность – она спрятала газету, но и Люси оказалась не промах – без труда газету нашла. Я не знала, что сказать. О чем думает десятилетняя девочка, читая подобные статьи, особенно если они сопровождаются фотографией ее любимой тети?
Люси не была посвящена в подробности моей работы. Нечего ей так рано узнавать о самых скверных сторонах жизни. Не хватало еще, чтобы девочка потеряла веру в добро, как ее старая тетка, которую профессия заставила с головой окунуться в купель жестокости и насилия.
– Прямо как в журнале 'Геральд', – сказала Люси, немало удивив меня информированностью. – Там всегда пишут про убийства. На прошлой неделе полицейские нашли в канале дядю с отрезанной головой. Наверное, он был очень плохим, раз ему отрезали голову.
– Совсем не обязательно. И даже очень плохому человеку нельзя просто так отрезать голову. К тому же не все люди, которых калечат или убивают, плохие.
– А мама говорит, что все. Она говорит, что хорошего человека не убьют. Убивают только шлюх, наркодилеров и воров. – Подумав, Люси добавила: – И еще полицейских, когда они пытаются поймать плохого человека.
Похоже на мою сестрицу – внушать ребенку такую чушь. Главное, Дороти сама верит в то, что говорит. Так бы и двинула ей.
– Но ведь тетя, которую сегодня задушили, – Люси колебалась, не сводя с меня огромных глаз, – она ведь была доктором. Как же она могла быть плохой? Ты тоже доктор – значит, та тетя была похожа на тебя.
Я глянула на часы – ба, да ведь уже ночь на дворе! – выключила компьютер, взяла Люси за руку и повела ее на кухню.
– Поешь перед сном? – наклонилась я к Люси.
Девочка кусала нижнюю губку, в глазах у нее стояли слезы.
– Люси, почему ты плачешь, глупенькая?
Она обняла меня и разрыдалась. Вцепилась в меня мертвой хваткой, и единственное, чего от нее удалось добиться, было:
– Я не хочу, чтоб ты умерла!
Вон оно что! А я-то думала, откуда у девочки эти вспышки гнева, это раздражение. Блузка промокла от ее слез.
– Все будет хорошо, малышка. – Умнее я ничего не могла придумать, только крепче прижала девочку к себе.
– Тетя Кей, я не хочу, чтобы ты умерла!
– Люси, я не собираюсь умирать.
– Да, а вот папа умер!
– Я не умру, не бойся.
Однако Люси была безутешна. Надо же, какое впечатление произвела на нее эта чертова статья. Да, Люси у нас вундеркинд, у нее интеллект взрослой девушки, но воображение-то детское! Плюс (точнее, минус) такая обстановка в семье.
Главное, я совершенно не представляла, как ее успокоить. В голову полезли мамины упреки. Все-то у меня не как у людей. И даже детей нет. А если б и были, бедным крошкам пришлось бы все время сидеть одним, потому что их мамочка, видите ли, занята только своей карьерой. 'Лучше бы тебе родиться мужчиной, – сказала мама во время очередного переливания из пустого в порожнее. – Вот состаришься – воды некому будет подать, попомни мое слово'.
Когда мне бывало скверно, я представляла себя старой и усохшей, тщетно молящей о стакане
