вечеринки.
Еще они не хотели признавать постоянные неудачи попыток создания машины, которая бы генерировала поле бесконечной невероятности, необходимое для переброски звездолета через обескураживающие расстояния между самыми далекими звездами. Но, в конце концов, уважаемые физики с раздражением объявили, что подобная машина фактически невозможна.
А потом аспирант, которому однажды выпало прибираться в лаборатории после особенно неудачной вечеринки, принялся рассуждать следующим образом.
— Если, — думал он, — такая машина фактически невозможна, то логика подсказывает, что это следует считать проявлением конечной невероятности. Поэтому, для создания машины следует только достоверно вычислить, насколько она невероятна, ввести число в генератор конечной невероятности, сунуть туда чашку свежего, действительно горячего чая… и включить!
Аспирант так и сделал, и был несколько ошеломлен тем, что создал столь долгожданный золотой генератор Бесконечной Невероятности буквально из воздуха.
Он был ошеломлен еще больше, когда сразу после церемонии вручения награды Галактического института «За исключительный ум» его линчевала неистовая толпа респектабельных физиков, наконец, понявших, что единственное, чего они действительно не признают, — это умник-выскочка.
Глава 11
Непроницаемая для невероятности рубка управления Золотого Сердца выглядела так же, как рубка совершенно обычного звездолета, за исключением абсолютной чистоты: следствия новизны корабля. С некоторых операторских кресел даже не сняли еще пластиковые чехлы. Помещение было очень белым, прямоугольным, и имело размеры небольшого ресторана. На деле оно не являлось совершенно прямоугольным: две длинные стены слегка изгибались параллельно друг другу. Всем выступам и углам были приданы интересные формы обрубков. Вся правда заключалась в том, что куда проще и практичнее было бы построить рубку в форме обычной прямоугольной комнаты, но тогда конструкторы почувствовали бы себя обездоленными. Сама по себе рубка впечатляла функциональностью: большие видео экраны выстроились над панелями систем контроля и управления на вогнутой стене, а выпуклую стену занимали длинные панели встроенных компьютеров. В одном из углов рубки сидел уныло сгорбившийся робот. Его отполированная до блеска стальная голова бессильно свисала между отполированных до блеска стальных коленей. Робот тоже был совсем новым, но, несмотря на великолепную конструкцию и полировку, выглядел так, будто члены его более или менее человекоподобного тела не совсем точно прилегали друг к другу. На деле они прилегали совсем хорошо, но что-то в осанке робота наводило на мысль, что следовало бы подогнать их получше.
Зафод Библброкс нервно расхаживал по рубке взад и вперед, потирал руки над сверкающим оборудованием и хихикал от волнения.
Триллиан сидела, склонившись над группой приборов, и считывала показания. Система оповещения разносила ее голос по всему кораблю.
Пять к одному и ниже… — сказала девушка. — Четыре к одному и ниже… Три к одному… Два… Один… Фактор вероятности один к одному… есть норма. Повторяю, есть норма.
Она выключила микрофон, потом снова включила и, с легкой улыбкой, добавила: «Следовательно, что угодно, с чем вы все еще не можете совладать, является вашим собственным сумасшествием. Пожалуйста, не волнуйтесь. За вами скоро придут».
Зафод раздраженно взорвался: «Кто они такие, Триллиан?» Триллиан развернула кресло лицом к нему и пожала плечами.
— Просто пара ребят, которых мы, кажется, подобрали в открытом космосе. Сектор ZZ9 множественное Зет Альфа.
— Ну да, думать так очень приятно, — пожаловался Зафод. — А ты и вправду считаешь, что это мудро при наших обстоятельствах? Я имею в виду: вот мы бежим, и вообще, у нас теперь за спиной должна быть половина всей полиции Галактики, а мы останавливаемся подобрать попутчиков. Ладно, пятерка за поведение и минус несколько миллионов за прекраснодушие, да?
Он раздраженно хлопнул по панели управления. Триллиан спокойно отвела его руку, пока Зафод не задел что-нибудь важное. Какими бы качествами он ни обладал, — поспешностью, бравадой, самомнением, — способности к технике среди них отсутствовали, и он запросто мог взорвать корабль каким-нибудь нелепым жестом. Триллиан пришла к подозрению, что главная причина, по которой жизнь Зафода была столь взбалмашной и удачливой, заключалась в том, что он никогда не понимал действительного смысла содеянного, что бы ни творил.
— Зафод, — терпеливо произнесла она, — они парили в открытом космосе без скафандров… Ты ведь не пожелал бы им гибели, правда?
— Ну, знаешь… нет. Не то, чтобы, но…
— Не то, чтобы? Не смерти, как таковой? Но? — Триллиан настороженно склонила голову набок.
— Ну, может быть, кто-нибудь еще мог подобрать их попозже.
— Секундой позже они были бы мертвы.
— Да-а, если бы ты дала себе труд подумать над задачей чуть дольше, она бы разрешилась сама собою.
— И ты был бы рад оставить их умирать?
— Ну, знаешь, не то, чтобы рад, но…
— Как бы то ни было, — сказала Триллиан, отворачиваясь к приборам, я их не подбирала.
— О чем ты? Кто же тогда их подобрал?
— Корабль.
— Ха!
— Корабль их подобрал. И все сделал сам.
— Ха!
— Когда мы были в Невероятности.
— Но это невозможно!
— Нет, Зафод. Просто очень и очень маловероятно.
— Э-э, да…
— Послушай, — Триллиан успокаивающе похлопала его по руке, — не беспокойся о чужаках. Думаю, это всего-навсего пара простых парней. Я пошлю робота отыскать их и привести сюда. Эй, Марвин!
Голова робота в углу резко дернулась и чуть заметно закачалась. Он поднялся на ноги так, будто весил фунтов на пять больше, чем в действительности, и предпринял то, что сторонний наблюдатель назвал бы героической попыткой пересечь комнату. Остановившись перед Триллиан, робот, казалось, глядел сквозь ее левое плечо.
— Думаю, вам следует знать, что я чувствую себя очень подавленным, сообщил он.
Голос был тихий и безнадежный.
— О Боже, — проворчал Зафод и плюхнулся в кресло.
— Хорошо, — подчеркнуто сочувственным тоном произнесла Триллиан, вот тебе занятие, чтобы отвлечь мысли.
— Не получится, у меня исключительно обширный ум, — попытался увильнуть робот.
— Марвин! — предупредила Триллиан.
— Ладно, что я должен сделать?
— Спустись к входному шлюзу номер два и приведи сюда под надзором двух чужаков.
Микросекундная пауза, точный расчет высоты тона и тембра — ничего, чем можно было бы всерьез оскорбиться, — так Марвин выразил интонацией предельную степень своего презрения и ужаса перед всем человеческим.
— Только и всего? — спросил он.
