тут и другие мужчины и женщины, герои, вожди, трусы, сторонники. Был здесь и Мохандас Сук.
Откуда-то извне доносился плеск падающих капель… это была вода или, быть может, какая-то другая жидкость. Ей казалось, что ее физическое тело растворяется и куда-то уплывает, сливаясь с причудливым миром этой странной планеты.
Она никогда не думала, что ей придется умирать в таких необычных и странных условиях. Ракелла родилась далеко отсюда, ее ничто и никогда не связывало с Россаком, она вообще никогда бы не прилетела сюда, если бы не повторная вспышка эпидемии Омниуса и не потребность людей в ее помощи.
Она чувствовала, что ее несет по неведомому течению, она перестала ощущать свое тело и потеряла всякую способность двигаться. Ей казалось, что нечто плотное и тяжелое окутывает ее со всех сторон, и эта неимоверная тяжесть постепенно выдавливает из нее жизнь. Так действует сам ретровирус? Или это давит на нее груз страшной ответственности? С большим трудом она смогла сделать спасительный вдох.
Джиммак Теро куда-то отнес ее, в потайное место в странных и диковинных серебристо-пурпурных джунглях. Она в тот момент была почти без сознания и помнила только звуки и влажные одурманивающие запахи. Теперь она и вовсе не имела понятия, где находится.
Несмотря на сумятицу в мыслях и телесные страдания, Ракелла старалась успокоиться и взять себя в руки.
Прошло много лет с тех пор, как прилетевший на Пармантье Вориан Атрейдес сказал, что гордится своей внучкой; эти добрые слова врезались ей в душу, и каждый раз, вспоминая их, Ракелла чувствовала любовь, которую питал к ней этот незнакомец — ее родной дедушка. За прошедшие годы Вориан не раз приезжал к ней в гости и всегда проявлял искреннюю заботу и оказывал необходимую помощь и поддержку. Теперь, после того, как она узнала и полюбила деда, его уважение и гордость значили для нее больше, чем когда-либо прежде. Верховный башар Армии Человечества был значительной и прославленной фигурой. Он подверг себя большому риску, чтобы отыскать внучку, и наконец нашел ее, хотя и во время эпидемии новоявленной чумы.
Борясь с болью, которая неумолимыми волнами окатывала ее с ног до головы, Ракелла изо всех сил старалась сохранить дыхание. Она сосредоточилась на звуках падающей воды, приноровившись к этим ритмичным каплям, которые помогали ей сохранить сознание и жизнь.
Ракелла погрузилась в воспоминания об оазисах счастья в океане сплошных бед и забот. Большую часть жизни она провела в работе, в поисках, в постижениях, и очень редко доставались ей минуты радости и покоя, когда капли этой радости, рассыпаемые Богом, случайно падали ей на голову. Но все же она познала счастье, и этого, пожалуй, достаточно для одного человека. Она чувствовала такую усталость, что была готова переступить тонкую грань, отделяющую жизнь от вечного небытия.
Звук от падения капель стал громче. Она почувствовала, как к ее лицу прикоснулось что-то мокрое и прохладное. Ракелла непроизвольно проглотила немного воды и вдруг поняла, что это не первый глоток. Давно ли она находится здесь? Где она? Кажется, вода как-то действовала на нее — или она на воду. Ощущение было неописуемо странным во всех отношениях.
Ракелла зашевелилась, открыла глаза и сразу увидела широкое невинное лицо Джиммака, который, стоя возле нее на коленях, обрызгивал водой щеки и лоб Ракеллы. Лицо его осветилось беспредельной радостью, когда он увидел, что женщина пришла в себя.
— Я — настоящий мальчик-доктор. Я неплохо поработал. Ракелла поняла, что лежит на мягкой глинистой земле возле тихого зеркального пруда. Торчащие из стен корни, грязный потолок подсказали ей, что она находится в тускло освещенной землянке. Сквозь прорехи в накате проникали косые лучи света, в которых плавала пыль. От потолка до пола свисали корни, паутина и толстые стебли каких-то растений.
Каменные основания стен заросли синеватыми фосфоресцирующими грибами. С потолка в пруд, не нарушая его зеркальной глади, капала вода. Одновременно Ракелла услышала голоса и заметила двух странных людей на другой стороне маленького водоема. У обоих были причудливо искаженные тела. Высокая, тонкая как тростинка девушка показала собеседнику на Ракеллу.
— Думаю, что госпожа доктор исцелилась, — медленно выдавливая из себя слова, сказал Джиммак. — Лихорадка прошла, но вы продолжали спать. Я стал лить на вас больше минеральной воды. Вы даже немного попили, и это помогло.
Ракелла задрожала, внезапно поняв, что вся ее больничная одежда насквозь промокла. Заметила она и плавающие носилки, которые болтались в воздухе в том же гроте, там, где бросил их Джиммак, доставив ее сюда. Когда-то она читала о таких известковых вымоинах, о таких — она долго вспоминала слово — склепах…
Извиняющимся тоном Джиммак сказал:
— Мы с друзьями положили вас в целебную воду. Вы пролежали в ней целый день, и вода смыла лихорадку.
— Целебная вода? — Только сейчас Ракелла поняла, что сил нее действительно прибавилось.
— Это особое место, — улыбнулся Джиммак, — о нем знаем только мы — Уроды.
— Ты очень умен, Джиммак, — ей с трудом удалось выговорить эти слова, но сил и правда стало больше. — Ты знал, как помочь мне. Я не надеялась выжить.
— У меня есть сухая одежда и одеяла, — сказал Джиммак. — Для вас.
— Спасибо. Я думаю… что мне действительно будет лучше в сухой одежде. — Ее форма была насквозь мокрой и противно липла к телу.
С помощью нескольких женщин Уродов, которые были разительно не похожи на ледяных в своем совершенстве Колдуний, Ракелла перебралась в сумрачный боковой ход и переоделась в свободное чистое черное платье. Мокрую одежду она сложила в ящик, прикрепленный к плавающим носилкам. Потом она вернулась в землянку и присела на корточки на холодный каменный пол рядом с верным Джиммаком. Для тепла Ракелла завернулась в одеяло.
Она взглянула на группу смущенно жавшихся у входа некрасивых людей, проявлявших явное любопытство.
— Кто это, Джиммак? Почему они живут здесь?
— Колдуньи вышвырнули нас в джунгли. Надеются, что чудовища съедят нас. — Он усмехнулся. — Но мы знаем потайные места. Такие, как это.
Вертикальные лучи света плясали на поверхности маленького пруда, создавая в землянке удивительную атмосферу покоя и безмятежности, так не похожую на мир ненависти и презрения, в котором жили обладавшие телепатическими способностями совершенные россакские женщины.
— Колдуньи сюда не ходят. Сюда не заходят даже люди «ВенКи», которые собирают растения и грибы. — Джиммак встал во весь рост. — Это особенная вода. Колдуньи умрут, но Уроды останутся жить.
Ракелла не могла отрицать, что какое-то средство действительно вылечило ее. И вероятно, этим лекарством действительно была вода кенотафа. Ракелла наблюдала множество больных, хорошо знала стадии течения болезни и ни разу не видела, чтобы выживали люди, у которых заболевание доходило до той стадии, какая была у нее самой. Ретровирус довел болезнь за черту, из-за которой не было возврата, и именно в это время Джиммак вынес ее из пещерного города. Иначе она бы несомненно умерла.
Но пока не было никакой возможности определить, какие именно примеси делали воду этого подземного пруда целительной. Она не могла обратиться к Джиммаку за такими чисто техническими разъяснениями. Но не было ничего удивительного в том, что сочетание каких-то ядов и неорганических веществ могли оказывать губительное действие на ретровирус — возбудитель болезни.
Ключ к ответу содержался в самой воде. Мохандас и его люди без отдыха работают в лаборатории на борту «Исцеления», но пока все их попытки найти средство лечения оказывались безуспешными. Если бы удалось выделить из воды этого склепа нужные соединения, а потом начать лечить им больных пещерного города, то сколько жизней удалось бы спасти.
От внезапно нахлынувшей надежды у Ракеллы закружилась голова, ослабший организм с трудом
