Политические махинации и переменчивость могущества могли в мгновение ока привести к смене союзников. Пройдет несколько десятилетий, и император вручит власть над Арракисом какому-нибудь другому Великому Дому, и что получат тогда Харконнены от своих долговременных вложений и инвестиций?
Многие другие жители планеты были совершенно бедны: контрабандисты, торговцы водой, перекупщики. Этим людям ничего не стоило собрать пожитки и переселиться на другую планету, чтобы устроить там очередной бидонвиль. Никому не было дела до нужд планеты — Арракис был просто источником неких ресурсов, которые надо было использовать, после чего Арракис мог и погибнуть.
Кинес подумал, что у фрименов, видимо, иная жизненная установка. Чуждающиеся внешнего мира жители пустыни, как рассказывали, были поразительно сильно привязаны к своему образу жизни. За свою долгую историю они много раз переселялись с планеты на планету, были в рабстве до тех пор, пока не обрели дом на Арракисе, который они еще в древние незапамятные времена назвали
Если бы Кинесу удалось привлечь фрименов на свою сторону — и если этих таинственных жителей было действительно так много, как он подозревал, — то изменения в лучшую сторону на Дюне могли бы носить глобальный масштаб. Когда он соберет больше данных о климате, атмосферных течениях и сезонных колебаниях погоды, Кинес разработает реалистичный график преобразований и создаст правила игры, которая в конечном счете превратит Арракис в зеленую планету.
В течение последней недели он занимался обследованием Защитного Вала, гигантской горной гряды, окружавшей северный полярный регион. Большинство жителей населяло окруженные скалами низины, куда, как полагал Кинес, не могли проникать песчаные черви.
Для того чтобы лучше разобраться в строении ландшафта, Пардот медленно продвигался по поверхности планеты в одноместном вездеходе. Не спеша огибая Защитный Вал, Кинес делал замеры и собирал образцы породы. Измеряя углы взаимного расположения слоев, Пардот делал выводы о тех геологических катаклизмах, которые привели к образованию такого естественного барьера.
Учитывая неограниченный ресурс времени и тщательность исследования, нельзя было исключить, что удастся найти известковую породу, окаменелости древних раковин, которые могли бы многое рассказать о куда более влажном, чем настоящее, прошлом планеты Дюна. Даже самые незаметные признаки древнего присутствия здесь воды могли многое сказать наметанному глазу. Открытие таких криптозойных остатков стало бы краеугольным камнем его нового трактата, неоспоримым доказательством справедливости его предположений…
Однажды, ранним утром, Кинес ехал на своем вездеходе вдоль скалы, оставляя следы в рыхлой породе, осыпавшейся с горы. Все находящиеся здесь деревни были аккуратно отмечены на карте, несомненно, для того, чтобы знать, кого можно безнаказанно обирать и заставлять работать. Однако для Кинеса было большим подспорьем иметь точную карту местности.
Сейчас он находился вблизи деревни под названием Виндсек, где стоял гарнизон Харконненов. Несколько казарм во враждебном окружении местных жителей, соблюдавших настороженный нейтралитет. Кинес медленно продвигался вперед по неровной, пересеченной местности. Мурлыкая себе под нос, он внимательно оглядывал отвесные скалы. Шум мотора был настолько монотонным, что нимало не отвлекал планетолога от размышлений.
Взобравшись на очередной подъем и обогнув высокий утес, Кинес остановил машину. Перед ним разворачивалась небольшая, но кровавая и ожесточенная битва. Шесть мускулистых, натренированных и натасканных солдат Харконненов, окруженных защитным полем, были экипированы по последнему слову военной техники.
Храбрецы были вооружены церемониальными саблями, которыми они, словно опасными игрушками, угрожали троим фрименским юношам, зажатым в угол.
Кинес заглушил мотор, остановив вездеход. Прискорбная сцена напомнила ему, как однажды он видел откормленного лазанского тигра, игравшего с земляной крысой манги на Салусе Секундус. Тигру вовсе не хотелось есть, он и без того был до отвала накормлен отборным мясом, ему просто надо было насладиться своими хищническими инстинктами. Тигр загнал несчастного грызуна в узкую расщелину и начал рвать его плоть длинными когтями, причиняя страшные болезненные кровавые раны… впрочем, вовсе не смертельные. Кинес долго наблюдал, как тигр забавляется со своей жертвой. Мучительство продолжалось много минут, показавшихся планетологу вечностью. Наконец тигру наскучила игра, и он просто откусил крысе голову, оставив труп на радость пожирателям падали.
Правда, трое молодых фрименов вели себя не столь пассивно, как достопамятная земляная крыса. Но что они могли поделать, вооруженные только короткими ножами, не имея защитного поля или доспехов? У уроженцев пустыни не было никаких шансов устоять против профессиональных навыков и вооружения харконненовских убийц.
Но фримены не сдавались.
Хватая разбросанные на земле камни с острыми краями, они швыряли их во врагов, стремясь убить их, но это примитивное оружие отлетало от защитного поля, не причиняя солдатам ни малейшего вреда. Солдаты хохотали и медленно сжимали кольцо.
Никем не замеченный, Кинес выбрался из вездехода, зачарованный разворачивающейся перед его глазами сценой. Он поправил защитный костюм, ослабил ремни, чтобы иметь большую свободу в движениях. Лицевая маска была на месте, но не заперта на замок. В этот момент он еще не знал, станет ли наблюдать, что будет, как тогда, в эпизоде с тигром, или попытается каким-то образом вмешаться и помочь.
Превосходство солдат в численности было два к одному, и если Кинес вмешается в драку, то может быть ранен или даже привлечен к суду за нападение на служащих Харконненов. Имперский планетолог не имел полномочий вмешиваться в местные конфликты.
Кинес положил руку на клинок, висевший на поясе. В любом случае надо приготовиться, хотя Пардот от души надеялся, что дело кончится взаимными оскорблениями, угрозами и максимум парой синяков и плохим настроением.
Но в этот момент характер сражения резко изменился, и Кинес понял, насколько он глуп. Это была не игра, а серьезное, смертельное противостояние. Солдаты явились сюда убивать.
Шестеро вояк бросились вперед, размахивая сверкающими саблями. Фримены не дрогнули и вступили в бой. Через секунду один из юношей упал. Из раненой сонной артерии хлестала пенистая алая кровь. Кинес хотел крикнуть, но слова застряли у него в горле. Гнев застлал глаза красной пеленой. Когда он ехал сюда, то надеялся найти общий язык с фрименами, разделить с ними свои идеи по спасению планеты. Именно фримены, дети пустыни, должны были лучше других понять его чаяния. Он мог помочь им, а они — ему. Он надеялся привлечь их, как рабочих, к преобразованию их мира. Они должны были стать его добровольными союзниками, истинными друзьями.
Но сейчас эти дуболомные выкормыши Харконненов, без всякой видимой причины, пытались убить его рабочих, людей, при содействии которых он надеялся преобразить лицо планеты. Кинес не мог этого допустить.
Один из троих фрименов умирал на песке, истекая кровью, а два его товарища, издав клич «Таква!», с дикой яростью атаковали солдат, бросившись на них с примитивными голубоватыми ножами. Эта ярость поразила Кинеса.
Двое солдат упали, сраженные неожиданными ударами, четверо других застыли на месте, раздумывая, надо ли спешить на помощь. Все еще колеблясь, одетые в синие мундиры солдаты двинулись на юношей.
Видя страшную несправедливость, Кинес отреагировал на нее совершенно импульсивно. Он бесшумно бросился сзади к храбрецам в синей форме. Включив свое защитное поле, он бросился в бой, выхватив из ножен короткий, взламывающий любое поле отравленный нож, который носил с собой для самообороны.
За время скитаний по Салусе Секундус Кинес научился мастерски обращаться с ножом и убивать. Его родители работали в одной из самых страшных тюрем Империи, и ежедневные выходы Кинеса в дикие
