дружественность и благосклонность какого-то великана.
– А великаном был калебан?
– Конечно.
– Я так и думал.
– Я не смогу настроить аппаратуру еще точнее, – сказал Тулук. – Я не отвечаю за погрешности. В стене позади вас есть источник излучения, от которого я должен заэкранироваться, но на это уйдет пара дней.
– Но вы сможете снять спектрограммы?
– Это – да.
– Тогда мы, может быть, еще успеем справиться с задачей.
– Какой? – спросил Тулук.
– Наиболее важной в настоящее время.
– Вы имеете в виду бичевание и рой зеленых искр?
– Да.
– Не можете же вы бичевать калебана.
– Он сказал, что это несущественно. Нужно произвести насилие с намерением создать «интенсивность негативных импульсов».
– Ах так. Очень странно. Знаете, Мак-Кей, стоит попросить у вас воды. Здесь такая жара.
Послышался хлопок, словно вылетела пробка из бутылки с шампанским. Давление воздуха в шаре калебана упало так стремительно, что в ушах Мак-Кея щелкнуло, и он во внезапно охватившей его панике подумал, что Эбнис удалось как-то соединить вакуум пространства с этим намерением, чтобы отсосать воздух и задушить его. Но это была только в первый момент. Мак-Кей напряженно огляделся, готовый к новому нападению, и когда его взгляд упал на «половник» калебана, он увидел, что прыжковая дверь уже тут. Положение туманной трубы было горизонтальным, она находилась прямо над «ложкой» калебана.
Рука паленки с зажатой в ней пастью высунулась из отверстия и нанесла по цели звонкий удар. Зеленые искры взлетели и посыпались вниз.
Тулук склонился над приборами и издал приглушенный возглас.
Рука паленки, втягивающаяся в отверстие, остановилась.
– Вперед! Еще раз!
Голос, несомненно, принадлежал Чео. Бич щелкнул снова, потом еще раз.
Мак-Кей поднял излучатель, одновременно следя за Тулуком и бичом. Сделал ли Тулук свои спектрограммы? Неизвестно, сколько ударов бичом мог еще вынести калебан.
Бич ударил снова. Зеленые искры посыпались фонтаном. Мак-Кей сжал зубы.
– Тулук, у вас достаточно данных? – пробормотал он.
Рука и бич исчезли в отверстии прыжковой двери.
– Тулук! – прошипел Мак-Кей.
– Думаю, достаточно, – ответил Тулук. – Это великолепные снимки, но за сравнение и идентификацию я не ручаюсь.
Когда Тулук замолк, Мак-Кей понял, что в помещении не так уж и тихо. Гудение приборов Тулука служило фоном для шепота голосов за прыжковой дверью.
– Эбнис! – крикнул Мак-Кей.
Отверстие перевернулось и в нем показалось лицо Эбнис. Левая часть лица была в темных пятнах, а на шею была накинута серебристая петля, конец которой был зажат в руке пан спехи.
Мак-Кей заметил, что Эбнис в ярости. Ее губы сжались в тонкую линию, глаза дико блестели.
Она увидела Мак-Кея и прокричала:
– Видите, что вы со мной сделали?
Мак-Кей оттолкнулся от стены и приблизился к прыжковой двери.
– Что я сделал? Это выглядит делом рук Чео.
– По вашей вине!
– О! Это от меня не зависело.
– Я хотела помочь вам спастись, но нет! Вы обращались со мной как с преступницей. И вот благодарность, которую я от вас получила.
Она указала на петлю.
– Чем я это заслужила? – крикнула она.
– Чео! – крикнул Мак-Кей. – Что вы с ней сделали?
Голос Чео донесся из-за того места, где находилась рука, сжимающая петлю.
– Скажи ему, Млисс.
