Лицо Джейн исчезло с экрана.
— Бегство тебе не поможет, — крикнул Эндер.
— Оставьте меня в покое, — ответила она. — Я должна минутку подумать.
— Не беспокойся, Миро. Она это сделает.
— Ладно, я сделаю, — ответила Джейн.
— Ты уже вернулась?
— Я… думаю очень быстро.
— А сама ты тоже этим займешься?
— Я принимаю это как свой четвертый проект. Как раз сейчас я передаю все данные Хань Фей-цы и Си Вань-му.
— Все это лишь напоказ, — заметил Эндер. — Джейн может вести два разговора одновременно и любит этим хвастаться, чтобы мы чувствовали себя ущербными.
— А вы и вправду такие.
— Еще я голоден, — признался Эндер. — И пить хочу.
— Ланч, — предложил Миро.
— Вот теперь хвастаешься уже ты, — заметила Джейн. — Устраиваешь показ собственных телесных функций.
— Питание. Дыхание. Выделение. Мы можем делать такое, чего ты не можешь.
— Другими словами, думать вам не удается, но, по крайней мере, вы можете есть, дышать и истекать потом.
— Точно, — подтвердил Миро.
Он вынул хлеб с сыром, а Эндер налил холодной воды. Они ели не спеша. Еда простая, но вкусная и сытная.
Глава 14
ТВОРЦЫ ВИРУСОВ
Я размышляю над тем, что могут означать для нас межпланетные путешествия.
Помимо сохранения вида?
Когда ты высылаешь своих работниц от себя, пускай даже на множество световых лет, ты продолжаешь видеть их глазами, правда?
Да, и испытываю вкус на их сяжках, чувствую ритм каждой вибрации. Когда они едят, я чувствую, как они размалывают своими челюстями еду. Именно потому почти всегда я говорю о себе «мы», формируя мысли в целое, понятное для Эндрю или же для тебя. Все дело в том, что я живу в неустанном присутствии того, что они видят, чувствуют и слышат.
У отцовских деревьев это несколько иначе. Нам нужно постараться, чтобы испытать собственные чувства. Но такое возможно. По крайней мере здесь, на Лузитании.
Не думаю, чтобы филотические связи должны были бы вас подвести. Следовательно, и я сама испытаю то же самое, что и они, полакомлюсь листами света чужого солнца, выслушаю рассказы, родившиеся в чужом мире. Это будет как восхищение, охватившее нас, когда прибыли люди. До тех пор мы не верили, что может иметься нечто иное, чем известный нам мир. Но они привезли с собой необыкновенные создания, да и сами были необыкновенными. У них были машины, а сами они творили чудеса. Другие леса не могли поверить, когда наши отцовские деревья рассказывали об этом. Помню, что даже сами отцовские деревья не совсем верили, когда братья из племени рассказывали им о людях. На Корнерое легло бремя убеждения их, что это вовсе не ложь, безумие или шутка.
Шутка?
Ходят истории о братьях-обманщиках, которые обманывают отцовские деревья. Но их всегда хватают и сурово наказывают.
Эндрю говорил мне, что подобные истории повторяются, чтобы приохотить к примерному поведению.
Обман отцовского дерева всегда искусителен. Я и сам иногда делал так. Не лгал… немного приукрашивал. Они тоже иногда делают со мной так же.
Ты их наказываешь?
Я помню, кто из них говорил неправду.
Когда у нас появляются непослушные работницы, мы оставляем их одних, и они погибают.
Брат, который слишком много врет, практически не имеет шансов стать отцовским деревом. Они об этом знают. Поэтому говорят неправду только лишь для забавы. В конце концов, они всегда говорят нам правду.
А если бы целое племя начало обманывать отцовские деревья? Как бы ты узнал об этом?
Точно так же ты можешь спросить меня про племя, которое валит свои отцовские деревья, либо их сжигает.
Разве такое когда-нибудь случалось?
А работницы бунтовали когда-нибудь против королевы, чтобы убить ее?
