меня чуть не убила.
— Ей удалось натренировать какие-либо вирусы?
— Она этого даже не проверяет. Все выгладит так, как будто бы она подбежала к окну и заорала: «Они хотят вас убить!» Ей плевать на науку, для нее важна только межвидовая политика. Вот только нам не известно, проводит ли какую-нибудь политику вторая сторона. Зато нам известно, что с помощью Квары она сможет убить нас скорее, чем мы сами представляем.
— Nossa Senhora, — прошептал Эндер. — Ведь это же очень опасно. Ей нельзя играться подобными игрушками.
— Возможно, что уже слишком поздно… Трудно сказать, принесла ли она еще какой-то вред, или еще нет.
— Мы обязаны удержать ее от этого.
— Как? Отбить ей руки?
— Я бы поговорил с нею, только она уже слишком взрослая… или наоборот, слишком маленькая… чтобы послушать голос разума. Боюсь, что здесь нужен бургомистр.
Только когда Новинья заговорила, Эндер заметил, что она находится в комнате.
— Другими словами: тюрьма, — заявила она. — Ты хочешь посадить мою дочку. И когда же ты собирался сообщить мне об этом?
— Я вовсе не думал о тюрьме, — начал объясняться Эндер. — Мне бы хотелось всего лишь отобрать у нее доступ к…
— Это не относится к компетенции бургомистра. Это моя прерогатива. Я здесь главный ксенобиолог. Эланора, почему ты не пришла ко мне? Почему к нему?
Эла сидела молча, недвижными глазами всматриваясь в мать. Может именно так она и реагировала на конфликты: с помощью пассивного сопротивления?
— Квара ведет себя безответственно, — вмешался Эндер. — Выдать тайну отцовским деревьям само по себе было достаточно фатальным. Но выдать тайну десколаде — это безумие.
— Es psicologista, agora? Теперь ты уже психолог?
— Я вовсе не собираюсь сажать ее в тюрьму.
— Ты ничего не собирался, — выступила Новинья. — Только не по отношению к детям.
— Это правда. По отношению к детям у меня нет никаких намерений. Тем не менее, я отвечаю за то, чтобы противодействовать поведению совершеннолетнего гражданина Милагре, который беззаботно приносит смертельную угрозу всем людским существам этой планеты, а может — и всем людским существам вообще.
— Но откуда появилась эта благородная ответственность, Эндрю? Неужто сам Господь Бог спустился на гору и на каменных скрижалях выбил твое право на управление людьми?
— Отлично, — вздохнул Эндер. — И что ты предлагаешь?
— Я предлагаю, чтобы ты не совал свой нос в те дела, которые тебя не касаются. И честно говоря, Эндрю, это почти что каждые из дел. Ты не физик. Ты не ксенолог. Собственно говоря, ты вообще никто. Ты всего лишь профессионально вмешиваешься в жизнь других людей.
Эла набралась духу.
— Мама!
— Лишь одно дает тебе власть: этот проклятый камень в ухе. Она нашептывает тебе секреты, она разговаривает с тобой по ночам, когда ты лежишь рядом с собственной женой… И когда она чего-нибудь пожелает, ты появляешься на собрании, до которого тебе нет никакого дела, и повторяешь то, что она тебе приказала. Ты говоришь, что Квара совершила измену… только по-моему, это ты сам изменяешь настоящим людям ради переросшей программы.
— Новинья, — сказал Эндер. Это была попытка хоть как-то смягчить ситуацию.
Только Новинью диалог не интересовал.
— И не пытайся мной манипулировать, Эндрю. Все эти годы я верила, что ты меня любишь…
— Я люблю.
— Верила, что ты и вправду один из нас, часть нашей жизни.
— Это так.
— Верила, что это правда…
— Правда.
— Но ты именно такой, о котором нам с самого начала говорил и предупреждал епископ Перегрино. Манипулятор. Управляющий. Твой брат когда-то владел всем человечеством, правда? Но у тебя подобных амбиций нет. Тебе достаточно маленькой планетки.
— Господи, Боже мой, мама, ты с ума сошла? Неужели ты не знаешь этого человека?
— Мне казалось, что знаю. — Новинья всхлипнула. — Только тот, кто меня любит, не позволил бы, чтобы мой сын отправился к этим чудовищным малым свиньям…
— Он не мог задержать Квимо. Этого никому бы не удалось.
— Но он даже не пытался. Наоборот, хвалил его намерения.
— Это так, — согласился Эндер. — Я считаю, что твой сын поступает благородно и мужественно, и в
