С трудом приходя в себя, он, словно издалека, слышит обращенные к Бриду слова Кадары:
- Ну, и что мы здесь будем делать? И как нам продолжить путешествие? Чем дальше мы заезжаем, тем выше цены. Не знаю, как у тебя, а у меня осталась всего горстка монет. Кто знает, сколько времени нам придется проторчать в Кандаре? Может быть, целый год!
Доррин снова утирает лоб, тянется за фляжкой с водой и делает большой глоток.
- Как - что делать? - отзывается Брид. - Наймемся в купеческую охрану или что-то в этом роде.
- Ага, это при том, как они платят. И при том, как здесь относятся к женщинам-бойцам!
- У тебя есть идея получше? Ты, кажется, первая забеспокоилась насчет деньжат.
- Должен быть лучший выход.
- Я не могу остаться здесь на ночь, - вмешивается в их спор Доррин.
- Почему? Ты не можешь то, не можешь это, а можешь только смотреть невесть куда и придумывать свои дурацкие машины!
- Слишком много хаоса, - говорит Доррин и ежится, снова ощущая ползущие отовсюду нити белизны.
- Доррин, но ведь это чистый, ухоженный город, - говорит Кадара, указывая на выстриженный газон. - Почему бы и не провести здесь некоторое время?
- Ну и оставайтесь, а я не могу. Давайте назначим место встречи.
- Доррин, глупее этого...
- Кадара! - обрывает ее Брид и обращается к Доррину: - Можешь ты объяснить, что тебя здесь не устраивает, помимо хаоса?
- Здесь повсюду что-то... вроде невидимых медуз со жгучими щупальцами. У меня слезятся глаза, а порой просто нечем дышать, - Доррин смотрит на мостовую, потом поднимает глаза на приземистые дубки с бледной корой. Деревья здесь, и те какие-то... неправильные.
- Ты должен уехать немедленно или мы сначала потолкуем с каким-нибудь торговцем?
- Надолго мне здесь лучше не задерживаться.
- Замечательный парень! Теперь к его дурацким машинам добавились немыслимые медузы и неправильные деревья.
Доррин и Брид оборачиваются к Кадаре.
- Вообще-то, Кадара, я вполне доверяю его чувствам. Ты уж как хочешь, а я предпочел бы отправиться в путь вместе с Доррином.
- Прости, - бормочет Кадара, уставясь в гриву своей лошади. - Просто во все это трудно поверить.
Доррин, несмотря на резь в глазах, ухмыляется:
- Я бы сам не поверил, не будь мне так больно.
- Так дело всего-то навсего в хаосе? - уточняет Брид.
- 'Всего-то навсего'? - кисло переспрашивает Доррин.
- Уел ты меня, Доррин! - смеется Брид.
- Все вы, мужчины... заодно, - ворчит Кадара.
- Но так ли, этак ли, а торговцев поискать надобно, - говорит Брид. Как думаешь, можно найти кого- нибудь близ центральной площади?
Доррин кивает. Площадь ничуть не хуже всех прочих мест, а следовать сквозь сплетения хаоса за Бридом куда легче, чем в одиночку.
Еще одна повозка, поскрипывая, проезжает мимо в направлении Монтгрена.
- А почему бы не спросить у кого-нибудь, где тут рынок? - ворчит Кадара. - Вы, мужчины, вечно корчите из себя всезнаек и стыдитесь задать простой вопрос.
- Вот ты и спроси, - отзывается, покраснев, Брид.
- С удовольствием.
Фыркнув, Кадара опережает своих спутников и подъезжает к людям, разгружающим подводу перед каким-то зданием.
- Уважаемые, не могли бы вы сказать мне, где тут останавливаются торговцы?
Пузатый малый с шевелящимся на ветру пушком светлых волос поднимает глаза лишь после того, как сгрузил на тачку мешок муки.
- Вольные торговцы или лицензированные?
- Не знаю. Те, которые в городе.
- Значит, лицензированные. Езжай к торговой площади.
- Это та площадь, что впереди?
- Нет, та - чародейская.
Второй возчик, даже не взглянув на всадников, сплевывает на обочину и берется за очередной мешок.
- А где торговая?
- Езжай по улице мимо Белой башни, а как дорога раздвоится, сверни направо. Потом сама увидишь.
И он принимает на брюхо следующий мешок.
Направляясь к центральной площади, спутники встречаются с отрядом одетых в белое воинов. Все как один устремляют на проезжающих холодные взоры, и Доррин вынуждает себя выдержать взгляд окутанного хаосом предводителя, силясь произвести впечатление обычного любопытствующего путника. Всадники - и Белые стражи, и троица с Отшельничьего - разъезжаются в полном молчании.
Чем ближе к площади Белых чародеев, тем сильнее становится ощущение хаоса. Деревьев здесь уже нет. Всю зелень составляют низкие кусты да трава.
Неожиданно на узкой боковой аллее появляется тачка, которую толкает прикованный к ней человек, одетый в рубище. За тележкой следуют еще один малый в лохмотьях и женщина в белом, окутанная аурой хаоса, а позади них двое Белых стражей.
Поравнявшись с кучей мусора, женщина делает жест, и с ее руки с шипением срывается огненная струя. Как только оставшийся от сора белесый пепел оседает на камни, человек в лохмотьях сметает его в совок и высыпает в тачку.
Мусорщики следуют дальше.
Теперь ясно, отчего улицы Фэрхэвена столь чисты, а вот метод очистки объясняет неприязнь Доррина к Белому Городу. За годы каждодневной уборки мусора с помощью энергии хаоса Фэрхэвен, безусловно, пропитался мельчайшей белой пылью, сохранившей печать хаоса.
- Похоже, тут растрачивают магию попусту, - тихонько бормочет Брид.
- А по-моему, это наказание для чародеев, - отзывается Кадара. Причем наказали, кто бы сомневался, женщину.
- А нам никак не объехать эту площадь? - жалобно спрашивает Доррин, когда тележка уже скрывается из виду.
- Мне бы хотелось на нее посмотреть, - говорит Кадара.
- Я встречу вас на дальней стороне.
- А ни на что не нарвешься? - спрашивает Брид.
- Да по мне что угодно лучше, чем это... - Доррин машет рукой в сторону Белой Башни, источающей хаотическую энергию, но все же ухитряется выдавить улыбку, уловив тончайшие черные линии, скрепляющие блоки из белого гранита. Даже здесь, в цитадели Мастеров хаоса, не обойтись без некоторых элементов гармонии.
- Но все-таки, а вдруг что-нибудь?
- Я постараюсь ни во что не вляпаться, - обещает Доррин, поглаживая кобылу по шее. - Ничего со мной не случится. Надеюсь, - добавляет он уже про себя, когда Брид направляет своего гнедого ближе к Кадаре.
Чувствуя на спине взгляд Брида, он сворачивает в боковой проулок, стараясь не наехать на кого-нибудь из жмущихся к стенам пешеходов, из-под ног которых поднимается тончайшая белая пыль. Ни один из них не поднимает на него глаз.
Поворачивая в нужном, как ему кажется, направлении, он едва не сталкивается с тележкой торговца, а потом минует лоточников, торгующих рыбой, мясом и выпечкой. И снова ни один из них не поднимает глаз
