и седлает лошадь.
Клумба у заднего крыльца залита лучами полуденного солнца и радует глаз зеленью, оттененной желтизной и пурпуром шалфея. Забыв на миг обо всем, Доррин полной грудью с наслаждением вдыхает пряные ароматы.
В седло он взлетает с куда большей легкостью, чем мог даже мечтать в тот день, когда впервые взгромоздился на Меривен.
Едва свернув на проходящую за домом Яррла дорогу, Доррин нагоняет фургон, помеченный эмблемой Хонсарда, каковой самолично сидит на козлах.
- Добрый день, мастер Хонсард, - говорит Доррин, слегка склонив голову.
- День добрый, - бурчит с козлов возница.
Легкие белые облака клубятся над западным горизонтом в свете послеполуденного солнца, когда Доррин останавливает Меривен напротив трактира. Точнее, перед его обгорелыми, дымящимися развалинами.
Какой-то солдат из Спидлара придерживает коня перед покосившейся стеной и закопченной вывеской неподалеку от того места, где остановился Доррин. На вывеске угадывается дно пивной кружки; верхняя часть изображения выгорела. Позади чудом не рухнувшей стены высится здоровенная, в рост человека, груда мусора и обломков, усыпанных сверху черепицей от провалившейся крыши.
- Демоны! - бормочет солдат себе под нос.
На камне возле дымящихся развалин сидит женщина с перепачканным сажей лицом и младенцем на руках.
- Господин, - умоляюще произносит она, завидев солдата, - подай на еду, мне и моей дочурке.
Воин колеблется, но потом машет рукой и со словами 'а, все равно бы пропил!..' бросает на мостовую монету.
Женщина тянется за ней, но тут из проулка выскакивает какой-то оборванец. Схватив медяк, он пытается улизнуть.
- Вор! - пронзительно и отчаянно кричит нищенка. Доррин не успевает понять, как оказавшийся в его руках посох словно сам собой сбивает похитителя наземь.
- Ублюдок! - злобно рычит тот, вскакивая на ноги и выхватывая нож.
Неуловимое движение посоха - и выбитый ударом по запястью нож со звоном падает на камни.
- Отдай женщине ее монету, - говорит Доррин.
Юнец смотрит на свой нож, потом поднимает глаза на Доррина и, внезапно отскочив в сторону, припускает бегом в другой проулок.
На сей раз Доррин не успевает зацепить его посохом. Надо бы побольше упражняться верхом, но где взять время еще и на это?
Юноша поднимает нож - белая бронза окутана хаосом, болезненно воспринимаемым его чувствами, - и опускает трофей рукоятью вверх в маленький мешочек у передней луки седла.
Встреча с Кадарой и Бридом была назначена в 'Пивной Кружке', а не в 'Рыжем Льве' Кирила. У солдат вообще принято посещать 'Кружку', тогда как завсегдатаи 'Льва' - в большинстве своем горожане.
- Видно, приятель, придется теперь и нам ехать к Кирилу, - замечает солдат. - Как я понимаю, теперь, кроме 'Рыжего Льва', податься некуда.
Он поворачивает серого в яблоках коня и направляет его вверх по улице. Доррин, бросив последний взгляд на сгоревшую гостиницу, берется за поводья, но его останавливают жалобные причитания нищенки:
- А мой медяк, господин? Как же мой медяк?
От нее исходит ощущение хаоса, однако не зла, а просто беспорядка.
Порывшись в кошельке, Доррин бросает ей медяк, а потом, взяв двумя пальцами отобранный у воришки нож, кидает ей и его:
- Возьми. Может, сумеешь продать.
Порыв жаркого ветра бросает ему в лицо сажу, и Доррин смаргивает, а когда открывает глаза, нищенки перед развалинами 'Кружки' уже и след простыл.
Возле конюшни 'Рыжего Льва' Доррин спешивается и, держа поводья в одной руке, а посох в другой, заглядывает под узкий навес.
- Привет, целитель, - говорит кудлатый конюх, волокущий тюк сена к стойлу.
- Привет, Ваос. Сегодня у тебя конюшня битком набита.
- Кирил будет рад, но вообще-то от солдатни одна морока.
- Что, все они так уж плохи?
- Демоны, конечно же, нет! Но почем мне знать, кто из них расщедрится на хорошую выпивку, а кто будет скупердяйничать? Ну а скупердяи нам ни к чему... Поставь свою кобылу в крайнее стойло, рядом с Кириловой. Он весь в делах и ничего не заметит, а лошадки обе славные, так что они поладят.
- А можно?
- Раз я сказал, значит, можно. Положись на меня, целитель.
- Спасибо, приятель, - с улыбкой говорит Доррин, потрепав Ваоса по плечу. Тот выразительно посматривает на свой тюк. Заметив это, Доррин отставляет в сторону посох, вручает юнцу поводья и взваливает кипу сена себе на плечи.
- Нести-то куда?
- Брось в ту кормушку, во втором стойле. Я потом веревки разрежу и раскидаю куда требуется.
Во втором стойле ржет и скалит зубы рослый белый жеребец. Остановившись и удерживая тюк на плече, Доррин пытается успокоить коня. Жеребец снова ржет, но уже не так злобно. Юноша сбрасывает сено в ясли и гладит коня пальцами по лбу.
- У белого что-то болит? - обращается он к конюху.
- Понятия не имею. Я вообще не видел, как его ставили, - отзывается Ваос, ведя Меривен к дальнему стойлу.
Задержавшись, Доррин оглаживает коня обеими руками и, обнаружив рубцы от плети, исцеляет их, снимая боль и отчасти успокаивая животное.
- Бедняге досталось плетью.
- Чертова солдатня, - равнодушно ворчит конюх. - Я принесу зерна для твоей лошадки.
- Ну, это не обязательно.
- А тебе было вовсе не обязательно заниматься чужой лошадью, - с ухмылкой отзывается Ваос.
- Делаю что могу, - ухмыляется в свою очередь Доррин и берет посох. Пока Ваос роется в бочке щербатой жестяной кружкой, Доррин выходит из конюшни и направляется к трактиру
- Смотри! Я ж тебе говорила, что он сообразит, - заслышав знакомый голос, Доррин поднимает глаза и видит у дверей Кадару с Бридом.
- Вы куда лошадей пристроили? - спрашивает он. - Что-то я их не заметил. Неужто проглядел?
- Пришлось поставить в платную конюшню. А ты?
- Я... э... Ваос подыскал тут... местечко для Меривен.
- И что же ты для него сделал? - спрашивает Кадара чуть ли не снисходительно.
- Ничего особенного. Просто потолковал с ним.
- Ты здесь впервые?
- Нет, бывал пару раз с Пергуном. Это подмастерье с лесопилки.
- Видишь, Кадара, - широко ухмыляется Брид, - твой друг вовсе не беспомощен. Просто он все делает по-своему, потихоньку.
- Ага, никогда не спешит, но коли упрется, так с места не сдвинешь.
Брид смотрит на Доррина и пожимает плечами, словно говоря: 'Ну что с нее взять?'
Доррин пожимает плечами ему в ответ.
- Мужчины... - кривит губы Кадара, переводя взгляд с одного на другого.
Брид занимает столик, освобожденный уходящими солдатами. Не успели трое друзей усесться, как перед ними появляется служанка.
- Что будете пить?
- Темное пиво.
