— Поймали этого кролика?
Майор Йенсен остановился, не донеся до губ первого глотка кофе.
— Нет, сэр, зато поймали пленника.
— В лесу?
— Нет, сэр. Он стучал камнем в ворота. Человек на воротах ввел его в Госпиталь, но с этого момента дело становится немного неясным…
— Йенсен, оно уже неясно. Почему этот тип стучался в ворота? — ужасная мысль вдруг пронзила его. — Он не из команды?
— Нет, сэр. Это Мэттью Келлер. Идентификация полная.
Грейпфрутовый сок пролился на поднос с завтраком.
— Келлер?
— Он самый.
— Тогда кто же был в машине?
— Сомневаюсь, что мы когда-либо это узнаем, сэр. Не искать же мне добровольцев осмотреть тело?
Иисус Пьетро смеялся долго и громко. Йенсен был чистокровный колонист, хотя он и его предки так долго несли службу, что их произношение и манеры стали чисто командскими. Ему ни в коем случае не подобало шутить с начальством на людях. Наедине же он мог его позабавить — и у него хватало ума понимать разницу.
— Я старался придумать способ встряхнуть Исполнение, — сказал Иисус Пьетро. — Это может подойти. Ну, так Келлер явился к воротам и стал бить в них камнем?
— Да, сэр. Привратник арестовал его и позвонил Уоттсу. Уоттс прождал полчаса, а потом снова вызвал привратника. Привратник не помнил, что произошло после того, как они с пленным добрались до Госпиталя. Он вернулся на свой пост и этого тоже не может объяснить. Он, конечно, должен был доложиться Уоттсу. Уоттс посадил его под арест.
— Уоттс не должен был ждать полчаса. Где был Келлер все это время?
— Капрал Фокс обнаружил его перед дверями банка органов, выстрелил в него и отнес в виварий.
— Значит, оба они с привратником нас поджидают. Хорошо. Я не усну, пока все это не распутаю. — Иисус Пьетро с замечательной поспешностью окончил завтрак.
Потом ему в голову пришло, что загадка значительно глубже. Как Келлер вообще добрался до Плато Альфа? Охрана не пропустила бы его через мост.
На машине? Но ведь во все это замешана только одна машина…
Хобарт паниковал. Более напуганного подозреваемого Иисусу Пьетро не приходилось видеть, и отчитывать его было неинтересно.
— Не знаю! Я провел его в двери, в большие двери. Я его вел перед собой, чтобы он не мог на меня прыгнуть…
— А он прыгнул?
— Не помню ничего такого.
— Удар по голове мог лишить тебя памяти. Сиди спокойно. — Иисус Пьетро обошел вокруг стула, чтобы осмотреть скальп Хобарта. Обезличенная вежливость Главы пугала сама по себе. — Ни шишек, ни ссадин. Голова у тебя болит?
— Я себя отлично чувствую.
— Ну, вы прошли в двери. Ты говорил с ним?
Тот затряс седеющей головой.
— Угу. Я поинтересовался, чего это он барабанил в ворота. Он не сказал.
— А потом?
— Я вдруг… — Хобарт остановился и конвульсивно сглотнул.
Иисус Пьетро слегка повысил голос:
— Продолжай.
Хобарт заплакал.
— Прекрати. Ты начал говорить о чем-то. О чем?
— Я вдруг, — он еще раз сглотнул, — вспомнил, что должен быть на воротах.
— А как же твой пленник?
— Не помню!
— Ох, пошел вон, — Иисус Пьетро нажал на кнопку. — Отведите его назад в виварий. Подать мне Келлера.
Вверх по лестнице, направо, потом налево…
ВИВАРИЙ. За большой дверью рядами стояли койки с жалкими матрасами. Все кроме двух были заняты.
