В голосе Картера сквозила горечь и злоба.
— Тебе не все равно?
— Нет. Единственное, что ты мог сделать, так это его испугать. Когда мы войдем в контакт с марсианами, мы спокойно сделаем все по плану.
Картер заскрежетал зубами. Даже если бы ничего не случилось с Лью Харнессом, если бы Лью был жив… И то, никому не известно, насколько растянулось бы выполнение плана языкового контакта. План включал три стадии: засылка на Землю изображений с надписями на стенах крематория, фотографии других артефактов. Там, на Земле, компьютеры смогут расшифровать язык. Вторая стадия — оставлять неподалеку от колодцев надписи на этом же языке, с тем чтобы марсиане их обнаружили и сделали ответный шаг к сближению, что должно стать третьей стадией. Впрочем, не было никаких оснований полагать, что надписи на колодцах сделаны на одном и том же языке. Как не было уверенности в том, что этот язык за тысячи лет не изменился до неузнаваемости. Не было никакой уверенности, что марсианам будут интересны странные существа, живущие в светящемся шаре, независимо от того, умеют эти чужаки писать или нет. Да и к тому же, понимают ли марсиане письмена собственных предков?
И тут идея…
— Ты ведь лингвист, — сказал Картер.
Молчание.
— Элф, мы с тобой рассуждали о том, нужен ли был Лью для нашего города, и мы рассуждали о том, нужен ли я. А как насчет тебя? Ведь без тебя мы никогда не сможем расшифровать надписи на колодцах.
— Сомневаюсь. Основную работу делают компьютеры Кальк-Тех. К тому же, я оставил все свои записи. А что тебя так растревожило?
— Если ты будешь продолжать гнаться за мной, мне придется тебя убить. Может ли наш город позволить себе такую потерю?
— Ты не сможешь убить меня, но я могу предложить тебе сделку, если хочешь. Сейчас одиннадцать часов. Дан мне два своих кислородных бака, и мы возвращаемся в город вместе. За два часа до города ты пересаживаешься в мою машину, и остаток пути, связанный, едешь в воздухоотсеке. После этого ты предстанешь перед судом.
— Неужели они меня выпустят?
— Не думаю. Особенно после того, как ты прорвал пузырь. Это была твоя главная ошибка, Джек.
— Послушай, Элф, а почему бы тебе не взять один бак?
Картер знал, что если Харнесс согласится, то у него еще останется два часа в запасе. Сейчас он был точно уверен, что должен прорвать пузырь второй раз. Альтернативы у него не было. Правда, Элф со своим лучевым пистолетом будет постоянно позади…
— Не пойдет. Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока не узнаю, что твой воздух заканчивается за два часа до возвращения. Ты ведь хочешь, чтобы я чувствовал себя в безопасности, правда?
Вот так было получше. Пусть Элф возвращается через час. Пусть он будет в пузыре, когда Картер вернется, чтобы разорвать его.
— Картер отвязался от него, — сказал Тимми.
Он сгорбился над радиопередатчиком, прижав к ушам телефоны, вслушиваясь в каждый шорох, каждый звук отдаляющихся, почти стертых голосов.
— Он наверняка что-то планирует, — нервно заметил Гондо.
— Естественно, — согласился Шют. — Он хочет отвязаться от Элфа, вернуться к шару и разрушить его. Ему не на что больше надеяться.
— Но он ведь тоже погибнет, — воскликнул Тимми.
— Совсем не обязательно. Если Картеру удастся погубить нас всех, то он сможет спокойно залатать новую дыру благодаря кислородным бакам, которые у нас остались. Я думаю, он смог бы поддерживать пузырь в таком состоянии, чтобы жить одному.
— О, Господи, что же нам делать?
— Расслабься, Тимми, это простая математика.
Старшему лейтенанту Шюту было легко говорить небрежным тоном. Он явно не хотел, чтобы Тимми начал паниковать.
— Если Элф повернет к полудню назад, Картеру не добраться сюда раньше завтрашнего полудня, а в четыре у него закончится воздух. Нам просто придется одеть на каждого костюм ровно на четыре часа. — Старший лейтенант Шют говорил очень уверенно, но в душе сомневался, смогут ли двенадцать человек залатать дырку, прежде чем израсходуют весь запас воздуха. По одному баку на каждые двадцать минут. Но… быть может, Картер не станет проверять их на прочность.
— Без пяти двенадцать, — сказал Картер. — Поворачивай, Элф. У тебя останется кислорода только на десять минут, когда ты вернешься.
Лингвист только усмехнулся. Картер видел его машину в четверти мили за спиной. Синяя точка не сворачивала.
— Элф, с математикой не спорят, сворачивай.
— Слишком поздно.
— Слишком поздно будет через десять минут.
— Я выехал с неполным баком. Мне положено было свернуть два часа назад.
