Ведьмы за границей

– Она играла в азартные игры, – с затаенным ужасом в голосе пояснила Маграт. – Причем с мужчинами.

– Да какой там азарт! – огрызнулась нянюшка Ягг. – Я вообще не азартный игрок! Да и картежники они никудышные! Я, можно сказать, без конца выигрывала!

– Однако деньги все ж проиграла, – заметила матушка Ветровоск.

Нянюшка Ягг снова потупилась и что-то невнятно пробормотала.

– Ась? – переспросила матушка.

– Без конца выигрывала, говорю, – отозвалась нянюшка. – А под конец подумала: ба, да ведь мы можем сорвать неплохой куш – ну там, чтобы не слишком отказывать себе в городе, к тому же мне всегда везло в дуркера…

– И ты начала поднимать ставки, – кивнула матушка.

– Как ты догадалась?

– Дурное предчувствие, – устало ответила матушка Ветровоск. – И, само собой, тут всем, кроме тебя, вдруг стало необыкновенно везти, я права?

– Поперло просто невероятно, – понурилась нянюшка Ягг.

– Гм-м.

– Но все равно никакой это не азарт, – заявила нянюшка. – Я ведь и понятия не имела, что это азартная игра. Когда я села за стол, они и карт сдать толком не могли. А обыграть таких противников – это никакой не азарт, а самый обычный здравый смысл.

– В том кошельке было почти четырнадцать долларов, – сообщила Маграт, – не считая заграничных денег.

– Гм-м.

Матушка Ветровоск уселась на койку и забарабанила пальцами по деревянной отделке. Взгляд ее стал отсутствующим. У них в Овцепиках люди были дружелюбны и честны настолько, что, даже попадись им профессиональный шулер, они, скорее всего, спокойно и открыто поймали бы его за руку, не спрашивая, как он там называется. Да и выражение «карточный шулер» до их мест никогда не доходило. Но человеческая природа повсюду одинаковая.

– Надеюсь, ты не очень расстроилась, а, Эсме? – с тревогой спросила нянюшка.

– Гм-м.

– А помело новое я куплю, сразу как вернусь домой.

– Гм… что?

– Проиграв все деньги, она поставила на кон свое помело, – торжествующе произнесла Маграт.

– А у нас вообще осталось хоть сколько-нибудь денег? – поинтересовалась матушка.

Тщательная проверка многочисленных карманов и панталон принесла сорок семь пенсов.

– Хорошо, – хмыкнула матушка. Она сгребла монетки и сунула их в карман. – Этого должно хватить. По крайней мере, для начала. Ну, где эти типы?

– Что ты собралась делать? – в ужасе осведомилась Маграт.

– Играть в карты, – ответила матушка.

– Но так нельзя! Ты не имеешь права! – воскликнула Маграт, сразу узнавшая блеск в матушкиных глазах. – Ты собираешься обыграть их с помощью ведьмовства! Но это запрещено! Нельзя влиять на законы вероятности! Это нечестно!

Корабль был практически целым плавучим городом, и, поскольку теплый вечерний воздух все же дарил кое-какую прохладу, практически никому не хотелось сидеть в помещении. На палубе между штабелями груза группками прогуливались гномы, тролли и люди. Матушка протиснулась между ними и направилась в салон, почти такой же длинный, как сам корабль. Из салона доносились звуки шумного веселья.

Подобные корабли были самым быстрым и самым доступным средством передвижения на дальние расстояния. Как выразилась бы матушка, здесь можно было встретить самое разное отребье, а на корабли, идущие вниз по течению накануне Сытого Вторника, всегда набивались определенные любители поживиться за чужой счет.

Матушка Ветровоск вошла в салон. Со стороны могло бы показаться, что его входная дверь обладает совершенно волшебными свойствами. Матушка Ветровоск подходила к ней своим обычным шагом. Но стоило ей миновать дверную арку, как она внезапно превратилась в согбенную, едва ковыляющую старушку, являющую собой зрелище, которое тронуло бы даже самое черствое сердце.

Доковыляв до стойки, матушка остановилась. На стене за стойкой висело такое огромное зеркало, какого матушке в жизни видеть не приходилось. Она некоторое время смотрелась в него, но с виду зеркало выглядело достаточно безопасным. Что ж, придется рискнуть.

Она еще немного сгорбилась и обратилась к человеку за стойкой.

– Икс козу муар, мусью, – окликнула она[14].

Человек за стойкой бросил на нее равнодушный взгляд и продолжил полировать стакан.

– Чего надо, старая? – спросил он.

В свидетельствующих о полном старческом маразме глазах матушки Ветровоск мелькнула едва заметная искорка.

– О… так ты меня понимаешь? – удивилась она.

– Да у нас тут кого только не бывает, – пожал плечами человек.

– В таком случае не будешь ли ты так любезен одолжить мне колоду этих – как их? – ах, да! Кажется, они картами зовутся, – проскрипела матушка Ветровоск.

– Никак собираешься в гроб сыграть? – сострил человек за стойкой.

В глазах матушки снова мелькнул ледяной огонек. Однако она сдержалась и спокойно ответила:

– Да нет, просто пару сьянсов разложить. Хочу попробовать понять, в чем суть.

Человек нырнул под стойку, вынырнул и швырнул ей засаленную колоду.

Матушка Ветровоск рассыпалась в благодарностях и заковыляла к стоящему в сторонке, покрытому пятнами от стаканов столику, в беспорядке рассыпала на нем карты и уставилась на них.

Буквально через несколько минут ее плеча мягко коснулась чья-то рука. Подняв голову, матушка увидела над собой приветливое открытое лицо человека, которому кто угодно с радостью и без каких-либо вопросов дал бы в долг. Когда незнакомец заговорил, во рту у него блеснул золотой зуб.

– Прошу прощения, матушка, – сказал он, – но у меня и моих друзей, – он указал еще на несколько гостеприимных лиц за соседним столом, – было бы гораздо спокойнее на сердце, если бы ты присоединилась к нам. Женщине опасно путешествовать одной.

Матушка Ветровоск мило улыбнулась ему, а потом неопределенно махнула в сторону своих карт.

– Никак не могу запомнить: циферки старше картинок или младше? – пожаловалась она. – Скоро, видать, собственную голову где-нибудь забуду!

Все рассмеялись. Матушка прошаркала к соседнему столу и уселась на свободное место, расположенное так, что зеркало оказалось прямо у нее за спиной.

Она улыбнулась про себя, после чего наклонилась вперед, всем своим видом выражая готовность.

– Так расскажите же мне, – сказала она, – как играют-то в эти самые карты?

Ведьмы очень тонко чувствуют сказки. Они чувствуют их так же, как человек, купающийся в крошечном пруду, чувствует присутствие там форели.

Если знаешь, как устроены сказки, можно считать, дело в шляпе. Или, как говорят гномы, в каске.

Например, если за один стол с тремя опытными шулерами усаживается явный простофиля да еще спрашивает: «Как вы играете в эту игру?», кого-то определенно будут трясти до тех пор, пока у него все зубы не выпадут.

Маграт и нянюшка Ягг бок о бок сидели на узкой койке. Нянюшка рассеянно щекотала Грибо брюшко, а кот довольно мурлыкал.

– Если она, чтобы выиграть, воспользуется ведьмовством, мы можем навлечь на себя ужасные неприятности, – сказала Маграт. – Ты ведь знаешь, как она не любит проигрывать, – добавила она.

С проигрышами матушка Ветровоск наотрез отказывалась мириться. С ее точки зрения, проигрыш – это нечто, случающееся с кем-то другим, но не с ней.

– Это все ее йогоизм, – откликнулась нянюшка Ягг. – Все люди от природы такие. Йогоисты. А она –