сердца.
– А кое-кому не помешало бы, – ответствовала матушка Ветровоск, обращаясь к грозовому небу, – иметь побольше мозгов.
И ухватилась обеими руками за шляпу, которую едва не сорвало ветром.
«А что мне не помешало бы, – с жаром подумала нянюшка Ягг, – так это глотнуть из бутылочки».
Ровно три минуты спустя ей на голову упал дом.
Длинной вереницей ведьмы растянулись по дороге. Матушка Ветровоск вышагивала впереди, Маграт тащилась в арьергарде, а нянюшка находилась как раз между.
«Я ведь даже не пела!» – возмущалась потом нянюшка. Просто еще мгновение назад по дороге шла маленькая полненькая ведьма, а в следующий миг на ее месте уже разваливался деревянный домик.
Обернувшись, матушка Ветровоск обнаружила, что смотрит на покосившуюся некрашеную дверь. А Маграт едва не влетела в такую же серую, выцветшую дверь, но расположенную позади домика.
Стояла полная тишина, слышалось лишь потрескивание оседающего дерева.
– Гита! – позвала матушка.
– Нянюшка! – окликнула Маграт.
Обе ведьмы распахнули свои двери.
Домик был очень простой конструкции, с двумя комнатами внизу, разделенными коридором. Посреди коридора, окруженная сломанными, изъеденными термитами половицами, торчала нянюшка Ягг. Широкополая шляпа была нахлобучена до самого ее подбородка. Грибо куда-то бесследно исчез.
– Чо случилось? – спросила нянюшка. – Случилось чо?
– Тебе на голову упал фермерский домик, – растолковала Маграт.
– А, один из этих… – неопределенно кивнула нянюшка.
Матушка схватила ее за плечи.
– Гита, сколько пальцев ты видишь? – с тревогой спросила она.
– Каких еще пальцев? Кругом тьма кромешная.
Маграт и матушка ухватились за поля ведьмовской шляпы и полусдернули-полускрутили ее с нянюшкиной головы. Нянюшка Ягг растерянно заморгала.
– Вот что значит ивовая арматура, – сказала она, когда остроконечная шляпа со скрипом приняла первоначальную форму, будто раскрывающийся зонтик. Нянюшку чуть покачивало. – Хоть молотком по ней бей, по этой самой арматуре. Главное в шляпе – это прутья. Распределяют нагрузку. Непременно напишу господину Вернисачче.
Маграт ошалело озиралась.
– Он свалился с неба прямо нам на головы! Вернее, тебе на голову, – поправилась она.
– Может, смерч где случился или еще какая напасть, – ответила нянюшка Ягг. – Подхватило его, понимаешь, а потом ветер стих, ну он возьми да и упади. От этих ветров чего угодно ожидать можно. Помните ту бурю, что была в прошлом году? Так вот, одна моя несушка откладывала одно и то же яйцо раза четыре, не меньше, страх как намучилась бедная…
– Заговаривается, – поставила диагноз Маграт.
– Да нет, это я всегда так разговариваю, – возразила нянюшка.
Матушка Ветровоск заглянула в одну из комнат.
– Скорее всего, ни еды, ни питья здесь не сыщешь, – констатировала она.
– Пожалуй, после долгих уговоров я бы глотнула чуточку бренди, – быстро сказала нянюшка.
Маграт взглянула в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
– Ау-у! – придушенно позвала она. Подобный голос обычно используется в тех ситуациях, когда человек желает быть услышанным, но в то же время боится, что о нем плохо подумают. – Есть там кто-нибудь?
Нянюшка сунулась под лестницу. Меховой шар Грибо сидел, забившись в самый угол. Она выудила кота за шкирку и растерянно погладила. Несмотря на шляпный шедевр господина Вернисачче, несмотря на изъеденный жучком пол и даже несмотря на вошедший в легенды толстый Ягговский череп, нянюшка чувствовала себя странно потускневшей, а к ее обычной жизнерадостности примешивалась легкая тоска по дому. В родных краях тебя не станут просто так бить домом по голове.
– Знаешь, Грибо, – сказала она. – По-моему, это не Ланкр.
– Я нашла немного варенья, – донесся из кухни голос матушки Ветровоск.
Чтобы к нянюшке Ягг вернулось обычное расположение духа, требовалось совсем немного.
– Прекрасно! – отозвалась она. – К гномьим пирогам самое то!
В комнату вошла Маграт.
– Уж не знаю, имеем ли мы право пользоваться чужими припасами… – покачала головой она. – Ведь домик кому-то да принадлежит.
– Гита, там кто-то что-то сказал, или мне послышалось? – язвительно осведомилась матушка Ветровоск.
Нянюшка устало закатила глаза.
– Лично я, нянюшка, – продолжила Маграт, – всегда считала, что брать чужое нехорошо.
– Она говорит, мол, все это не наше, Эсме, – перевела нянюшка.
– Не знаю, с кем ты там разговариваешь, Гита, но передай ей, что мы сейчас подбираем обломки кораблекрушения, так что все законно, – произнесла матушка.
– Она говорит, было ваше – стало наше, Маграт, – сообщила нянюшка.
За окном что-то мелькнуло. Маграт подошла к окну и вперилась в давно не мытое стекло.
– Забавно. Вокруг домика танцует целая толпа гномов, – наконец сказала она.
– Да ну! – удивилась нянюшка, открывая шкафчик.
Матушка вдруг застыла.
– А они… То есть я хочу сказать, спроси ее, они там случаем не поют? – выдавила она.
– Они что-нибудь поют, Маграт?
– Я что-то слышу, – кивнула Маграт. – Что-то вроде «хай-хо, хай-хо».
– Да, это гномья песня, точно, – признала нянюшка. – Только гномы и могут кричать по-ослиному целый день напролет.
– По-моему, они чему-то очень радуются, – с сомнением заметила Маграт.
– Может, это их домик, и они радуются, что получили его обратно?
В заднюю дверь забарабанили. Маграт открыла. Целая толпа ярко одетых человечков растерянно отшатнулась от двери, но потом гномы пришли в себя и изумленно уставились на Маграт.
– Э-э-э, – проблеял один из них, по всей видимости, старший. – А старая ведьма… она мертва?
– Которая из них? – уточнила Маграт.
Гном несколько мгновений таращился на нее с широко открытым ртом. Потом повернулся и шепотом посоветовался о чем-то со своими товарищами. Затем снова повернулся к Маграт.
– А сколько их у тебя?
– Две. На выбор, – ответила Маграт. Сейчас она была не в настроении, и ей совершенно не хотелось поддерживать разговор дольше необходимого. Несвойственная ей раздражительность даже заставила ее добавить: – За спрос денег не беру.
– О! – Гном призадумался. – Ну тогда та, на которую упал домик.
– Нянюшка-то? Нет, живехонька. Ее лишь оглушило. Но все равно, спасибо, что поинтересовались, – произнесла Маграт. – Очень мило с вашей стороны.
Это сообщение немало озадачило гномов. Маленькие человечки сбились в кучу и о чем-то тихонько заспорили.
Потом старший гном опять повернулся к Маграт. Он снял свою каску и принялся нервно крутить ее в руках.
– Э-э-э, – сказал он. – А можно мы заберем ее сапоги?
– Что?
– Ее сапоги, – повторил гном и покраснел. – Пожалуйста, можно мы их возьмем?
– А зачем вам понадобились ее сапоги?
Гном хмуро взглянул на нее. Затем развернулся и снова принялся горячо спорить о чем-то с коллегами. Потом опять повернулся к Маграт.
