изображением хризантемы – убор, без которого практически невозможно вести поиски космической мудрости, выкручивая противнику руки на триста шестьдесят градусов.
– Все нормально, – сказала она. – Зачем пришел?
– Посылочку принес, – ответил Харка, протягивая сверток.
Сверток был фута два длиной и очень тонкий.
– Тут и записка есть, – услужливо подсказал Харка.
Когда Маграт развернула листок, он придвинулся ближе, пытаясь прочитать, что там написано.
– Это личное, – резко промолвила Маграт, пряча бумажку.
– Неужто? – покорно удивился Харка.
– Да!
– Мне было обещано пенни за доставку, – сказал браконьер.
Маграт пошарила в кошельке и нашла монетку.
– Деньги лишь закаляют те цепи, что опутывают трудящиеся классы, – предупредила она, отдавая пенни.
Харка, который в жизни не считал себя трудящимся классом, но за пенни готовый выслушать сколько угодно любой чуши, простодушно кивнул.
– Надеюсь, с головой у тебя все наладится, госпожа, – пожелал он.
Оставшись одна в своей кухне-додзе, Маграт развернула сверток. Внутри оказалась тонкая белая палочка.
Она еще раз перечитала записку. «Все никак руки ни дахадили Васпитать себе замену придется уж тебе самой, – говорилось там. – Ты далжна наехать в город Арлею. Я бы сама сьездила да ни магу по той причине што памирла. Элла Субота НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не далжна выхадить за прынца. ПС. Эта очинь важна».
Маграт посмотрела на свое отражение в зеркале.
Потом снова взглянула на записку.
«ПСПС. Скажи этим 2 Старым Каргам што ани НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не далжны ехать с табой, ани только все Испортют».
И дальше:
«ПСПСПС. У нее тынденция нащет тыкв но ты все асвоишь очинь быстра».
Маграт опять перевела взгляд на зеркало. После чего покрутила в руках палочку.
Только что жизнь была проще некуда, а теперь вдруг исполнилась всяких сложностей.
– Вот те раз, – сказала она. – Да я ж теперь фея-крестная!
Матушка Ветровоск все еще стояла, уставясь на осколки, когда в комнату влетела нянюшка Ягг.
– Эсме Ветровоск, что ты наделала? Это ж к несчастью, это ж… Эсме?
– Она?
– Ты в порядке?
Матушка Ветровоск еще пару мгновений смотрела на осколки, после чего потрясла головой, как бы отгоняя невероятную мысль.
– Что?
– Да ты прям вся побледнела. Никогда еще не видела тебя такой белой.
Матушка медленно сняла осколок зеркала со шляпы.
– Да вот… Так уж вышло… Раз – и разбилось, – пробормотала она.
Нянюшка взглянула на руку матушки Ветровоск. Рука была в крови. Потом она всмотрелась в лицо подруги и поняла: лучше забыть о том, что она видела руку матушки Ветровоск, – спокойнее жить будешь.
– Может, это знак какой, – сказала она, стараясь перейти на более безопасную тему. – Когда кто-нибудь помирает, такое случается. Картины со стен срываются, часы останавливаются… шкафы одежные с лестницы падают… И все такое прочее.
– Сроду в подобную чушь не верила, все это… Кстати, а при чем тут шкафы? – осведомилась матушка. – Вечно ты всякую ерунду городишь…
Она глубоко дышала. Не будь матушка Ветровоск повсеместно известна как женщина крепкая, посторонний наблюдатель решил бы, что матушка только что пережила самое сильное в жизни потрясение и больше всего на свете ей сейчас хочется затеять самую обычную повседневную ссору.
– Это случилось сразу после того, как умерла моя двоюродная бабка Софи, – сказала нянюшка Ягг. – Через три дня четыре часа и шесть минут после того, как она скончалась, ее платяной шкаф возьми да и рухни вдруг с лестницы. Наши Даррен с Джейсоном как раз пытались снести его вниз, ну он вроде как и соскользнул. Да как полетит! Просто жуть. Но не оставлять же было такой шкаф этой самой Агате, дочке Софиной. Она, небось, и навещала-то мамашу только на День Всех Пустых, а уж я-то с Софи нянчилась до самого ее конца…
Матушка позволила знакомым, как всегда умиротворяюще действующим жалобам нянюшки Ягг по поводу давнишней семейной распри омывать ее душу, а сама тем временем принялась искать чашки.
Ягги были, что называется, большой семьей – мало того, семейство было не только обширным, но и продолговатым, растянутым и продолжительным. Их генеалогическое древо, куда больше похожее на густые мангровые заросли, не уместилось бы ни на одном нормальном листе бумаги. И каждая ветвь семейства находилась в состоянии подспудной хронической вендетты со всеми другими ветвями. Причинами этих вендетт были такие совершенно возмутительные случаи, как «Что Ихний Кевин Сказал Про Нашего Стэна На Свадьбе Кузины Ди» и «Хотелось Бы Мне Знать,
Нянюшка Ягг, непререкаемый матриарх, подыгрывала всем конфликтующим сторонам одновременно. Это было своего рода хобби.
В одном-единственном семействе Яггов было столько раздоров, что их хватило бы всем Капулетти и Монтекки на целый век.
Такое положение порой подвигало незадачливого стороннего наблюдателя включиться в семейные распри и даже, возможно, отпустить нелестное замечание по поводу одного Ягга в присутствии другого Ягга. После чего все Ягги до единого ополчались на смельчака, все ветви семейства смыкались, как части хорошо смазанного стального механизма, чтобы мгновенно и безжалостно уничтожить наглеца.
Однако в Овцепиках считалось, что семейная распря Яггов – сущее благословение для окружающих. Мысль о том, что они могли бы обрушить всю свою неимоверную энергию на остальной мир, просто ужасала. По счастью, не было для Ягга более желанного противника, чем другой Ягг. Как-никак семья.
Если подумать, странная все-таки вещь семья…
– Эсме? Ты в порядке?
– Что?
– У тебя чашки звенят как оглашенные! И чай разлился по всему подносу.
Матушка безучастно посмотрела на дело рук своих и, собравшись с силами, тут же парировала.
– А я виновата, что эти дурацкие чашки такие маленькие? – буркнула она. Дверь открылась.
– Доброе утро, Маграт, – добавила она, не оглядываясь. – А ты-то чего здесь забыла?
Дело было в том, как скрипнули дверные петли. Маграт даже дверь открывала как-то жалобно.
Молодая ведьмочка безмолвно скользнула в комнату, лицо у нее было свекольно-красное, а руки она прятала за спиной.
– Мы просто заглянули привести в порядок Жалкино имущество. Все же она наша сестрица-ведьма, – громко заявила матушка.
– И вовсе мы здесь не за тем, чтобы искать ее волшебную палочку, – добавила нянюшка.
– Гита Ягг!
Нянюшка Ягг тут же виновато съежилась и повесила голову.
– Прости, Эсме.
Маграт вытащила руки из-за спины и вытянула их перед собой.
– Вот… – сказала она и еще больше покраснела.
– Так ты нашла ее! – воскликнула нянюшка.
