Дамы и Господа (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

– Впрочем, – фыркнула Маграт, – я не обязана заниматься всякими глупостями. Это ваше дело. Ну а у меня… у меня просто не будет времени.

– Вы можете поступать как вам заблагорассудится, ваше будущее королевское величество, – кивнула матушка Ветровоск.

– Ха! – воскликнула Маграт. – Конечно могу! А вы можете поискать для Ланкра другую ведьму! Понятно? Другую сентиментальную девчонку, которая станет выполнять за вас всю грязную работу и которой можно будет ничего не говорить. А я займусь чем-нибудь более приятным!

– Более приятным, чем быть ведьмой? – уточнила матушка.

Маграт не заметила тона матушки.

– Да!

– Вот дьявол, – пробормотала нянюшка.

– Хорошо, – промолвила матушка острым, как нож, голосом. – Что ж, полагаю, сейчас вы пожелаете удалиться. К себе во дворец.

– Да!

Маграт подняла свою помело. Но матушка быстро вскинула руку, преграждая ей путь.

– О нет, – сказала она, – это не дело. Королевы путешествуют в золоченых каретах или в чем-нибудь еще. Каждому свое. А помело предназначается для ведьмы.

– Перестаньте, вы обе, – начала было нянюшка Ягг, один из лучших в мире посредников. – Можно быть и королевой и ведь…

– А мне-то что? – рявкнула Маграт, бросая помело. – Меня такие вещи больше не интересуют.

Она повернулась, подобрала платье и побежала. Скоро был виден лишь ее силуэт на фоне заходящего солнца.

– Ты, гляжу, совсем из ума выжила, Эсме, – сказала нянюшка Ягг. – Нельзя ж так. И все из-за того, что она выходит замуж?

– Ты сама знаешь, как она поступит, если мы ей все расскажем, – возразила матушка Ветровоск. – Она не поймет. Эти существа. Круги. Она сказала бы, что они… хорошие. Лучше ей в этом не участвовать.

– Прошло много лет, с тех пор как они в последний раз просыпались, – покачала головой нянюшка. – Нам потребуется помощь. То есть… когда ты последний раз ходила к Плясунам?

– Ты же знаешь, как оно бывает, – вздохнула матушка. – Когда все тихо… о Них как-то забываешь.

– Надо посмотреть, что там да как. Может, стоит кое-что подчистить.

– Верно.

– Завтра с утра, пораньше, – сказала нянюшка Ягг.

– Да.

– И не забудь захватить серп.

В королевстве Ланкр существовало не много таких мест, где можно было бы спокойно поиграть в футбол – если вы хотели действительно поиграть, а не бегать за постоянно укатывающимся мячом. Большую часть страны составляли вересковые пустоши, лесистые холмы, переходившие в крутые зазубренные горы, на которые не рисковали забираться даже тролли, и глубокие долины-расщелины, угодив в которые, солнечный свет никогда не выбирался наружу.

Тропинка к вересковой пустоши, на которой стояли Плясуны, почти заросла, хотя находилось это место всего в нескольких милях от города. Иногда сюда забредали охотники, но только случайно. Не то чтобы охота тут была плохой, просто…

…Здесь стояли камни.

Круги из камней достаточно часто встречаются в горах. Друиды строили их в качестве предсказывающих погоду компьютеров, а всегда легче построить новый 33-мегалитный компьютер, чем сделать апгрейд старому и медленному кругу.

Но друиды никогда не приближались к Плясунам.

Камни эти не имели определенной формы. Они даже не были расположены в каком-то определенном порядке. И солнечные лучи не падали на рассвете определенного дня на определенный камень. Кто-то просто приволок в лес восемь глыб и воткнул их по окружности.

Однако погода здесь была другой. Поговаривали, что если начинался дождь, то внутри круга это происходило на несколько секунд позже, чем снаружи, как будто капли падали откуда-то издалека. И то же самое случалось, когда на солнце вдруг набегала какая-нибудь тучка – внутри круга солнечный свет исчезал на пару секунд позже.

Через несколько минут Вильяму Скрябу предстояло умереть. Сразу необходимо отметить, что ему не следовало охотиться на оленей не в сезон, тем более на такого прекрасного самца и уж тем более на красного овпцепикского оленя, который официально был признан вымирающим. Впрочем, как уже говорилось выше, опасность полного и окончательного вымирания нависла скорее над Вильямом Скрябом.

Олень шел впереди и так громко шуршал папоротником, что со следа не сбился бы даже слепой.

Скряб крался за ним.

Туман все еще нависал над камнями, но его сплошной покров уже превратился в рваные полосы.

Олень приблизился к кругу и остановился. Нерешительно потоптался на месте, потом оглянулся и вдруг увидел Скряба.

Охотник вскинул арбалет.

Олень повернулся и прыгнул между камней.

После этого момента воспоминания становятся отрывочными. Первое…

…Касалось расстояния. Диаметр окружности составлял всего несколько ярдов, она просто не могла содержать такое большое пространство.

Следующее…

…Касалось скорости. Что-то выходило из круга, какая-то белая точка, становившаяся все больше и больше.

Арбалет был наведен на цель, но сильным ударом существо вырвало оружие из рук Скряба, а потом появилось ощущение…

…Покоя.

И краткое воспоминание о боли.

Вильям Скряб умер.

Вильям Скряб глядел сквозь пальцы на примятый папоротник. А примят он был потому, что в папоротнике валялось тело Вильяма Скряба.

Свежеумершие глаза осмотрели окрестности.

У мертвых не бывает галлюцинаций. Смерть похожа на пробуждение после хорошей попойки: сначала – пара секунд невинной свободы и только потом вы начинаете вспоминать поступки прошлого вечера, казавшиеся тогда столь логичными и смешными. Затем вы припоминаете действительно поразительную выходку с абажуром и двумя воздушными шарами, над которой все хохотали до боли в животе. После чего осознаете, что сегодня вам предстоит посмотреть людям в глаза, только сегодня вы трезвы, и они тоже трезвы, а главное – и вы и они помните.

– О, – изрек Скряб.

Ландшафт словно обволакивал камни. Когда смотришь с другого плана существования, все кажется столь очевидным…

Очевидным. Никаких стен, только двери. Никаких кромок, только углы…

– ВИЛЬЯМ СКРЯБ?

– Да?

– ПРОШУ ПРОСЛЕДОВАТЬ СЮДА.

– Ты тоже охотник?

– СКОРЕЕ ВОР, СОБИРАТЕЛЬ ОСТАВЛЕННЫХ БЕЗ ВНИМАНИЯ МЕЛОЧЕЙ. ПРЕДПОЧИТАЮ, ЧТОБЫ ТАК