– Я полагала, – несколько насмешливо промолвила нянюшка, – некоторые способы ловли единорогов известны всем. Я деликатно намекаю на то,
Чудакулли стоял с широко открытым ртом.
– А теперь возьмем меня, – продолжала нянюшка. – Я всегда спотыкаюсь о первый же попавшийся корень. Иногда, правда, его так долго приходиться искать.
– Ты имеешь в виду, что, после того как я уехал, она никогда…
– Не говори ерунды. Впрочем, все едино – на данном этапе нашей жизни, – махнула рукой нянюшка. – И если бы ты не объявился… – Вдруг нянюшка что-то вспомнила. – Кстати, ты Казанунду не видел?
– Привет, мой маленький бутончик, – раздался веселый, полный надежды голос.
Нянюшка даже не стала оборачиваться.
– Ты всегда подкрадываешься сзади? – усмехнулась она.
– Этим и знаменит, госпожа Ягг.
Внутри кузницы было тихо. Потом раздалось постукивание молота.
– Что они там делают? – спросил Чудакулли.
– Что бы они ни делали, он уже не лягается, – ответила нянюшка.
– Госпожа Ягг, а что было в том мешке? – поинтересовался Казанунда.
– То, что она просила принести, – пожала плечами нянюшка. – Ее старый серебряный чайный сервиз. Фамильная драгоценность. Я сама видела его всего два раза, причем второй раз – сегодня, когда складывала сервиз в мешок. По-моему, она никогда им не пользовалась. Там еще такой молочник забавный, в виде коровы.
К кузнице продолжали подходить люди. Толпа заполнила почти всю площадь.
Стук молота прекратился. Совсем рядом раздался голос Джейсона:
– Мы уже выходим.
– Они уже выходят, – перевела всем нянюшка.
– Что она сказала?
– Сказала, что они уже выходят.
– Они уже выходят!
Толпа отступила. Распахнулись двери кузницы.
Появилась матушка с единорогом. Зверь шел совершенно спокойно, мышцы перекатывались под его белой шкурой, как лягушки в масле. Копыта звонко стучали – и как-то странно блестели.
Он послушно дошел с ведьмой до самого центра площади, где она его отпустила, слегка шлепнув по крупу.
Единорог тихо заржал и помчался галопом по улице в сторону леса…
Матушка Ветровоск проводила его взглядом. За ее спиной бесшумно появилась нянюшка Ягг.
– Серебряные подковы? – тихо уточнила она. – Они же моментально сотрутся.
– И серебряные гвозди. Ничего, они прослужат достаточно долго, – сообщила матушка миру в целом. – И
– Подковать единорога… – промолвила нянюшка, покачав головой. – Только ты могла до такого додуматься, Эсме.
– Я всю жизнь этим занималась, – сказала матушка.
Единорог превратился в точку на вересковой пустоши, а потом и вовсе канул в вечернюю мглу.
Нянюшка Ягг вздохнула, тем самым рассеяв чары – если они, конечно, были.
– Ну что, значит, все?
– Да.
– Пойдешь в замок на танцы?
– А ты?
– Понимаешь… господин Казанунда попросил меня еще раз показать ему Верзилу. По-настоящему. Понимаешь? Думаю, это из-за того, что он – гном. Эти гномы сами не свои до всяких земляных сооружений.
– Ага, сами не свои, – подтвердил Казанунда.
Матушка закатила глаза.
– Гита, веди себя подобающе своему возрасту.
– Ну, это совсем не трудно, – возразила нянюшка. – А вот вести себя на половину своего возраста – задача не из легких. Кстати, ты мне так и не ответила…
И тут матушка, к вящему изумлению нянюшки, Чудакулли и, вероятно, самой матушки Ветровоск, взяла волшебника под руку.
– Мы с господином Чудакулли собираемся совершить прогулку к мосту.
– Правда? – удивился Чудакулли.
– Как мило.
– Гита Ягг, будешь так на меня смотреть, получишь по уху.
– Извини, Эсме.
– Вот именно.
– Наверное, вам захотелось поговорить о старых временах… – высказала свое мнение нянюшка.
– Может быть, о старых. Может, о других.
Достигнув леса, единорог не остановился – он продолжал мчаться вперед и вперед.
Под мостом бушевала река Ланкр. Нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Вернее, можно – но зачем, если есть мост?
Чудакулли бросил камешек. Некоторое время спустя раздался тихий «плюх».
– Все когда-нибудь где-нибудь случается, – сказала матушка Ветровоск. – Тот паренек-волшебник, что приехал с тобой, о том же говорит, только много всяких мудреных слов вокруг наворачивает. Кстати, умный юноша – если бы еще видел то, что находится прямо у него под носом…
– Он хочет задержаться тут еще на чуть-чуть, – мрачно откликнулся Чудакулли и швырнул в водную стихию следующий камешек. – Эти ваши камни словно заворожили его. И король на его стороне. Как тут откажешь? Король говорит, мол, у всех монархов – шуты, а у него будет мудрец – до такого еще никто не додумался.
Матушка рассмеялась.
– Да и молодая Диаманда скоро поправится, – туманно выразилась она.
– Что ты имеешь в виду?
– Так, ничего. Это касается будущего. Оно же может быть
Она подняла камешек. Он упал в воду одновременно с камешком Чудакулли, последовал двойной всплеск.
– Как ты думаешь, – спросил Чудакулли, – а где-нибудь… у нас… все было хорошо?
– Да. Здесь!
Однако, увидев, как бессильно обвисли его плечи, матушка решила смягчить тон.
– И там тоже, – сказала она.
– Что?
– Я говорю о том, что где-то Наверн Чудакулли женился на Эсмеральде Ветровоск, и они жили, – матушка скрипнула зубами, – долго и счастливо. Более или менее. Как и все прочие.
– Откуда ты знаешь?
– Я воспринимала обрывки ее воспоминаний. Мне она показалась вполне счастливой. А мне угодить достаточно сложно.
– Но как ты?…
– У меня много умений.
– А она ничего не говорила о?…
– Она ничего не говорила! Она не знает, что мы существуем! И хватит вопросов! Неужели недостаточно просто знать, что где-то все было нормально?
