Казалось, она вот-вот расплачется. Или это просто у нее слезятся глаза – с залива дул холодный и резкий ветер. – Первый раз встречаю такую яркую личность. Ты – мой кумир. Мой новый кумир.
Она что, издевается над ней?
– Стиви, мне надо ехать. В аэропорт.
– Рейсы пока не отменили. Но к концу недели будет что-то ужасное.
– Спасибо за прогноз, – сдержанно поблагодарила Люси. Пылкий взгляд Стиви выводил ее из себя. – Извини. Я не хотела тебя обидеть.
– Да что ты? – удивилась Стиви. – Какие там обиды! Я просто не ожидала, что так увлекусь тобой. И хочу, чтоб ты об этом знала. Поэтому я и искала тебя. Сохрани это где-нибудь в дальнем уголке своей умненькой головки. Может, и вспомнишь как-нибудь в плохую погоду. Никогда не думада, что могу так влюбиться.
– Ты это уже говорила.
– Это так захватываюше! На вид ты такая уверенная, даже высокомерная. Жесткая и отстраненная. Но мне кажется, внутри ты совсем другая. На деле часто все оказывается не так, как ожидаешь.
В окно «хаммера» задувал ветер, присыпая кабину снегом.
– Как ты меня нашла? – спросила Люси.
– Я вернулась к тебе, но там уже никого не было. Я пошла по твоим следам на снегу, и они привели меня сюда. Какой у тебя размер? Восьмой?
– Извини, но…
– Послушай, – с нажимом сказада Стиви, – не смотри на меня как на ничего не значащий эпизод.
– А я и не смотрю так, – не совсем уверенно ответила Люси.
Быть искренней у нее не хватало духа. Люси чувствовала, что виновата перед Стиви. Как виновата перед теткой, Джонни и всеми теми, кого она так или иначе подставила.
– А может, это ты всего лишь краткий эпизод в моей жизни, – игриво улыбнулась Стиви.
Люси почувствовада, как к ней возвращается прежнее чувство. Стиви снова выглядела уверенной, обольстительной и полной тайн.
Метель продолжада врываться в окно, обжигая Люси лоб и щеки. Она потянула за рычаг передачи.
Вытащив из кармана листок бумаги, Стиви торопливо протянула его в открытое окно:
– Это мой телефон.
Код города – 617. Бостон! Стиви так и не сказада, где живет. Но Люси ведь и не спрашивала.
– Это все, что я хотела сказать. Поздравляю с Днем святого Валентина.
Они посмотрели друг на друга. На черном пальто Стиви сверкали снежинки. Она была удивительно хороша! Люси снова ощутила то чувство, которое нахлынуло на нее в «Лорейне». А она-то думада, что все прошло… Оказывается, нет…
– Я не такая, как все, – заявила Стиви, глядя Люси в глаза.
– Согласна.
– Не обращай внимания на код. На самом деле я живу во Флориде. После Гарварда я не стада менять номер сотового. Какая разница? И потом – там у меня скидки.
– Ты училась в Гарварде?
– Я не люблю распространяться на эту тему. Людeй сбивает с толку.
– А во Флориде ты где живешь?
– В Гейнсвилле. С Днем святого Валентина! – повторила Стиви. – Надеюсь, тебе будет о чем вспомнить.
Глава 11
Экран в аудитории 1А воспроизводил цветную фотографию мужского тела. Рубашка расстегнута, из волосатой груди торчит нож.
– Самоубийство? – высказал предположение один из студентов.
– Посмотрите на фотографию, – заметила Скарпетта. – У него множественные ранения.
Перед ней сидела группа из шестнадцати студентов, проходивших курс обучения в академии.
– Тогда убийство, – быстро переориентировался студент, и все засмеялись.
Скарпетта показала следующий слайд. Теперь вокруг основной раны были видны несколько других.
– Похоже, раны неглубокие, – заметил кто-то. – А под каким углом они нанесены? Если он сделал это сам, то нож должен был быть направлен сверху.
– Совсем не обязательно, – возразила Скарпетта, стоя на возвышении у стены. – О чем нам говорит расстегнутая рубашка?
Молчание.
– Если вы хотите зарезаться, разве вы будете наносить удары сквозь одежду? Кстати, вы правы, – обратилась Скарпетта к студенту, сделавшему замечание о глубине ножевых ударов. – Большинство ран поверхностные. Мы называем их «неудачными попытками».
Студенты принялись записывать то, что она говорила. Группа подобралась яркая и активная, разговорчивая. Опыт у всех разный, все из разных штатов, а двое даже из Англии. Было тут и несколько детективов и следователей, желавших расширить свои познания в области судебной медицины. Были и выпускники колледжей, готовившиеся получить степени магистра по психологии, ядерной биологии и микроскопии. Был даже заместитель прокурора округа – у этого была цель снизить количество оправдательных приговоров в суде.
Скарпетта поставила следующий слайд – жуткую фотографию мужчины с огромной зияющей раной в животе, откуда вывалились внутренности. Послышались возгласы и оханье.
– Вам известно, что такое сеппуку? – спросила Скарпетта.
– Харакири, – послышался голос от двери.
В аудиторию стремительно вошел доктор Джо Эмос, судебно-медицинский эксперт года. Высокий и неуклюжий, с лохматой копной черных волос, длинным острым подбородком и сверкающими глазами. Скарпетте он напоминал ворону.
– Не хочу вам мешать, – начал он, но тут же сбился на комментарии. – Этот парень, – кивнул он в сторону страшной картинки, – взял охотничий нож и вспорол себе живот от края до края.
– Вы занимались этим делом, доктор Эмос? – живо спросила хорошенькая студентка.
Доктор Эмос с важным видом приблизился к ней.
– Нет. Но вы должны иметь в виду следующее. Когда человек делает себе харакири, иными словами – при самоубийстве, он режет живот поперек и вверх, то есть в виде буквы L. Здесь же мы этого не видим. – Доктор Эмос кивнул на экран.
Скарпетта с трудом сдерживалась, чтобы не возмутиться вслух.
– При убийстве такой разрез не получается. – добавил доктор.
– Но здесь разрез прямой.
– Совершенно верно. Кто из вас склоняется к версии убийства?
Поднялось несколько рук.
– Я тоже так считаю, – утвердительно произнес Эмос.
– Доктор Эмос! А как быстро человек умирает после такой раны?
– Через несколько минут. От потери крови. Доктор Скарпетта, можно вас на минуточку? Извините за вторжение, – обернулся он к студентам.
Скарпетта и Джо вышли в коридор.
– В чем дело? – спросила она.
– Сегодня у нас инсценировка преступления. Я хочу немного оживить процесс.
– А нельзя было подождать с этим до конца лекции?
– Я подумал, что вы можете попросить кого-то из студентов принять участие. Вам они не
