Ли поежилась, но решение осталось непоколебимым. Пока она ничего не сказала ни семье, ни Брюсу, так как хотела поставить их перед свершившимся фактом. Потому ей сначала приходилось ждать, пока она сможет поговорить с Руисом Алдоретом.
В уединении своей комнаты той ночью Ли не смогла удержаться от слез, но утром желание плакать прошло. Она была рада, что не поддалась минутной слабости. Теперь надев маску безразличия, она смогла постучать в дверь Руиса Алдорета и совершенно спокойно войти, когда он позвал ее. Именно в этот момент Ли пришла в голову мысль, что он уже мог найти кого-то другого, но она отбросила эту мысль. Если так, тогда ей придется поискать другой выход.
Совершенно невольно она поймала себя на том, что смотрит на него с необычным интересом, снова удивленно открывая, как он красив, как был бы притягателен, если бы не его холодность и замкнутость.
Поразительные черные глаза взглянули на Ли вопросительно, и она приготовилась, стараясь взять себя в руки.
— Мистер Алдорет, не могли бы вы уделить мне несколько минут, если вы не очень заняты?
— Конечно. — Он кивком указал на ее обычное место. — Садитесь.
Есть только один способ сделать это, подумала она, усаживаясь. Держаться спокойно, не смущаясь, как будто это просто деловое предложение, как он назвал его — и, разумеется, так оно и было — несмотря на то, что разговор шел о самой близкой связи, какая только может существовать между мужчиной и женщиной.
— То деловое предложение, о котором вы упоминали раньше, оно все еще в силе? — Ли поколебалась, несмотря на весь ее самоконтроль, кусая губы. Потому что… потому что, если…
— Потому что, если это так, вы могли бы передумать? — за нее закончил он. Темные глаза внимательно вглядывались в ее лицо, оставаясь непроницаемыми. — А ваша помолвка?
Ли со спокойной сосредоточенностью встретила его взгляд.
— Она разорвана.
— Совсем недавно? Например, прошлым вечером?
— Да, — тихо подтвердила Ли.
— Понимаю, — снова почувствовала она на себе этот пронизывающий взгляд темных глаз. — И вы пересмотрели свое решение относительно моего предложения?
— Да, — снова подтвердила Ли, сдерживая сильное желание по-детски расхохотаться из-за слова «предложение», звучащего так странно. Почему-то для нее это слово всегда ассоциировалось с блондинками, бриллиантами, стройными ножками и тайными любовными связями. В особенности любовными связями, незаконными или другими, которые в данном случае не имели ничего общего с их разговором и тем более с Руисом Алдоретом. Тут эта мысль кое о чем ей напомнила.
— Никто не будет знать, что это только деловое соглашение, да? осведомилась Ли. Сама мысль о любовной связи с Руисом Алдоретом казалась совершенно дикой, но Брюс и Стелла должны были поверить в обратное, и если до них дойдет хотя бы слух о настоящем положении вещей, все пойдет прахом.
— У меня самого нет желания, чтобы это стало всем известно, — спокойно отвечал он. — В настоящее время об условиях завещания осведомлены только мои поверенные и я, кроме вас, разумеется.
— Что именно требуется? — спросила Ли, старательно следя за своей речью так, чтобы слова звучали спокойно и деловито.
— Отчасти вы это уже знаете. После женитьбы надо провести некоторое время в Карастрано, чтобы создать видимость настоящего брака. Потом, когда условие завещания будет выполнено, брак будет без особой огласки аннулирован. Никакого суда не потребуется. Любой брак может оказаться неудачным.
— Звучит вполне… приемлемо. Непроницаемая маска его лица слегка сдвинулась, и темная бровь насмешливо выгнулась.
— Не хотите ли вы сначала узнать условия?
— Условия? — Ли удивленно взглянула на него.
— Естественно, я не ожидаю, что вы сделаете все это даром. В конце концов это же деловое предложение.
— Я не подумала об этом, — медленно проговорила она — и тут ей пришла в голову совершенно дерзкая и необычная идея. — Если… если… имеется в виду какое-либо вознаграждение, я бы предпочла… чтобы оно выражалось в другой форме.
Выражение его лица снова стало замкнутым, насмешливость испарилась.
— А именно? — ровным голосом осведомился он.
— Не могли бы вы притвориться, что влюблены в меня?
Последовало потрясенное молчание, длящееся, казалось, не один час, и она отдала бы многое, чтобы вернуть вырвавшиеся слова. Ли не осмеливалась взглянуть ему в лицо, смотрела вниз, на свои стиснутые на коленях руки, как будто они были самым главным на свете, и внутренне содрогалась от того мертвенного холода, который должен был вот-вот на нее обрушиться.
— По какой именно причине была расторгнута помолвка? — спросил Руис. Именно этого вопроса Ли меньше всего ожидала.
Удивление заставило ее поспешно взглянуть ему в лицо, но оно было совершенно непроницаемым, и потому она не могла определить, какую реакцию можно ожидать на ее просьбу. Она еще раз подивилась, как набралась храбрости попросить его о таком.
— Это имеет значение? — спросила она через некоторое время.
— Нет, если это не попытка заставить вашего бывшего жениха ревновать.
Заставить Брюса ревновать? Попытаться помешать ему добиться счастья со Стеллой, когда она так любит их обоих? Это было так страшно оскорбительно, что глаза у нее засверкали, и любой знавший ее получше, чем этот человек, воспринял бы это как предупреждение.
— Однажды вступив в это соглашение, — продолжал он, — вы должны будете довести его до конца, именно этого я от вас ожидаю, а не отказаться от него в последний момент.
— Он женится на моей сестре, — сдержанно сообщила ему Ли.
— О, понимаю, — сказал он… и тут это произошло.
— Да ничего-то вы не понимаете, — яростно взорвалась она, догадываясь о том, что он подумал, что она может воспользоваться им, чтобы вернуть Брюса, эта мысль была непереносимой, настолько непереносимой, что совершенно уничтожила все признаки смущения дерзостью своей просьбы. — Ничего вы не понимаете, — повторила Ли. — К вашему сведению, я очень люблю мою сестру и, чтобы заставить ее поверить, что я больше не люблю Брюса, мне придется сказать ей, что я выхожу замуж за другого. — Она коротко и отрывисто рассмеялась:
— Не волнуйтесь, я доведу дело до конца.
Руис медленно откинулся на спинку кресла, все время наблюдая за ней. Выражение лица у него было по-прежнему непроницаемым, но в глазах появилось любопытство.
Итак, она не совсем бесчувственное создание, как он когда-то о ней думал. Эти темно-синие глаза сверкали от чего-то, что могло быть только непролившимися слезами, но на его глазах она почти зло прикусила губу и продолжала говорить тем голосом, к которому он так привык. Этот железный самоконтроль начинал интриговать его.
— Прошу извинения за взрыв, — спокойно сказала Ли. — По крайней мере, теперь вы понимаете, как обстоят дела. Я все еще люблю своего жениха и пока не расторгла помолвку, но это даст мне повод сделать это.
— Вы абсолютно уверены, что это необходимо? Ли кивнула.
— Абсолютно уверена, — ровным голосом сказала она. — Нечаянно я… подслушала кое-что и не хочу позволить им испортить себе жизнь из-за идиотского чувства долга по отношению ко мне. Это единственный способ убедить их, поэтому я не переменю своего решения.
— В данных обстоятельствах вы проявляете удивительный альтруизм, — заметил он, и Ли удивленно посмотрела на него.
— Разве? Не могу понять, как иначе я могла бы поступить. Возможно, ты и не можешь, подумал он про себя, начиная совершенно иначе воспринимать свою энергичную и умелую, всегда такую сдержанную секретаршу, которая, оказывается, была далеко не такой бесчувственной, какой он ее воображал. Глаза его
