(администратор) и женщина, пострадавшая от электрошокера. Женщина начала тараторить, указывая ушибленные места, порванные колготки, испачканный плащ. Она «кудахтала», словно квочка: «Ки, ки э ки!» (Здесь, здесь и здесь!). Игорь Николаевич в такт словам ее склонял голову, приговаривая: «Ми диспаче! Ми молто диспаче!» (Мне жаль! Мне очень жаль!) Переведя дыхание, женщина прямо сказала: «Волно и солди» (Я хочу денег). «Куанто, ин тутто, синьора?» – спросил Барков. – (Сколько, за все синьора?). Женщина замялась. «Как синьорину зовут?» – поинтересовался шеф. «Мария». – отвечала она. Извинившись перед остальными, он отвел даму в гостиную, а через несколько минут привел обратно. Довольная, она улыбалась и благодарила: «Грацие, синьор! Милле грацие!» (Спасибо, синьор! Большое спасибо!). А карабинер протянул Баркову официальный счет. Очевидно решив, что к такому богатому не ловко обращаться по итальянски, он сказал по английски: «You mast pay the fine, signore.» (Вы должны заплатить штраф, господин.) «No problem», – согласился Игорь Николаевич, принимая счет.
7.
Когда гости покидали апартаменты, с ними вышел и Галкин. Выходя, он забрал со стола свою фотографию. На сегодня наметил еще пару дел. Первое дело было у стойки портье. За спиною администратора висела доска с ключами от номеров. Не так уж и много – всего сто ключей. Пете нужно было узнать, где хранится второй комплект. Он ломал себе голову, где искать: заходил со стороны, залезал под стойку, выдвигал ящики, один раз даже толкнул портье. Вежливый служака никого не заметив, все же, на всякий случай, извинился. Найдя, что искал, Петя про себя расхохотался. Оказалось все просто: доска поворачивалась на вертикальной оси. С одной стороны – основной комплект, с другой – запасной.
Потом Галкин должен был не на долго заехать к себе и снова вернуться в «Мажестик».
Теперь он ехал в метро до вокзала. Там пересел и вышел на станции «Площадь Витторио Эммануэле». Площадь представляла собой довольно большой сквер. Но этот зеленый клочок его мало интересовал. Он свернул направо, к железной дороге, не доходя до нее, еще раз свернул направо, потом – налево, еще раз – направо и неожиданно оказался перед пандусом, ведущим в гостиницу. До метро здесь, казалось, подать рукой, хотя пришлось сделать несколько поворотов.
Петя хотел незамеченным прошмыгнуть к себе в номер, но в коридоре столкнулся со старшей группы. «Вы вселились?» – спросила она.
– Давно уже.
– Ну и прекрасно! Имейте в виду, завтра, будет пешая обзорная экскурсия. Сбор в девять утра у гостиницы. Вы придете?
– Постараюсь.
– Постарайтесь. Если все разбредутся, неудобно будет перед экскурсоводом. О нас, русских, и так бог знает, что говорят.
– Спасибо, что предупредили!
«А-а, наш молодой друг появился! – в коридоре возник Виталий (седовласый сосед по лайнеру). Я уж подумал, вы в самолете остались ждать, когда полетит обратно», «Вы еще спали в кресле, а я был уже в Риме», – парировал Галкин.
Зайдя в номер, Петя открыл чемодан, нашел коробочку с гримом, привычно изменил внешность, выбрав образ с усами, на голову натянул парик, надел перчатки потоньше, бросил в карман два «подарочка» для Игоря Николаевича и покинул гостиницу. С неба глядели большие южные звезды. Было прохладно и весело. Он еще раз продумал план действий: намечался небольшой тарарам. Галкин, вдруг, ощутил себя всесильным карающим ангелом. И почти сразу же весь сжался: показалось, за ним кто-то следует. Он оглянулся, но никого не заметил, хотя ощущение, что за ним наблюдают, осталось. Потом он спустился в метро, а минут через тридцать опять подходил к отелю «Мажестик».
Петя не «дернулся» сразу в парадную дверь. Сначала надо было узнать обстановку. Обойдя здание, он снова почувствовал, что кто-то идет по пятам. Тогда он нырнул под арку во двор и огляделся. Во всех комнатах апартаментов Баркова горел свет. В глубине двора за деревьями светился фонарь, кромсая пространство трещинками ветвей.
Галкин двинулся дальше, пересекая двор. Он завернул за угол и, резко «перейдя в пропеллер», понесся обратно, едва не сбив с ног соглядатая. Это был человек в черной куртке. На голове – вязаная шапочка, надвинутая на уши и брови, из тех черных шапочек что, надвинутые глубже, превращаются в маску с прорезями для глаз. Хотя овал лица сейчас был открыт, сумрачный свет и сетка теней искажали черты. Петя смог зафиксировать в памяти только неясный образ, который мало что ему говорил, и подумал: «А может быть, это был вовсе не соглядатай. Ладно, кто бы ты ни был, теперь лови!»
Он проник в парадную дверь с первым, кто выходил и приблизился к стойке портье. На доске основного комплекта на третьем этаже висело лишь три ключа. Он «подлетел на пропеллере» и один из них снял. А через минуту уже отпирал незнакомый номер. Включив свет и окинув глазами апартаменты, Галкин направился к телефону. Нашел список внутренних номеров и набрал телефон портье.
«Это номер (он назвал номер Баркова). Здесь случилось несчастье! Скорее!» – он говорил по английский.
– Что случилось?
– Не спрашивайте! Скорее!
На проводе кто-то по-итальянски ругался: «Опять этот русский!»
Петя запер апартаменты и «отвибрировал» за угол. Лифт мелодично просигналил о своем прибытии. Два служащих отеля подбежали к двери Баркова, прислушались, потом стали стучать. Петя, встал за их спинами.
Дверь открыл телохранитель по кличке Серый. Стучали так сильно, что не могли не вызвать беспокойства. Охранник, конечно, держал наготове электрошокер. Служащие затараторили что-то на «англо-итальянском». Несколько расслабившись, Серый недоуменно пожимал плечами. Галкин, как будто этого ждал. Он врезался между итальянцами, ударив телохранителя головою в живот. Тот отскочил, выронив предмет. Петя поймал его на лету и замер на миг, чтобы телохранитель зафиксировал его измененный облик. «Ужаленный» собственным электрошокером громила по женски взвизгнул и свалился на пол. «На пропеллере» Петя ворвался в гостиную и опять замер, чтобы его зафиксировали. Сидевшие за столом Барков, Мария и еще одна брюнетка вскочили с мест. «На пропеллере» Галкин подлетел к Баркову и всунул в нагрудный карман нарядного пиджака «подарочек». Потом подлетев к шкафу и, выбрав знакомый повседневный пиджак, вложил «подарочек» и туда. Затем Галкин покинул честную компанию, спустился на первый этаж, повесил на место ключ от номера, из которого вызвал портье и «вылетел» из «Мажестика».
С неба все так же глядели звезды, но стало прохладнее, и уже не было весело. Петя больше не чувствовал себя всесильным карающим ангелом. Теперь он казался себе просто мстительным, злобным ничтожеством, не ведающим, что творит.
Для одного дня было чересчур много впечатлений, и он не выдержал, сорвался, проявив себя, слабаком. Вместо того, чтобы выжидать, терпеливо добывать информацию и обдумывать каждый очередной шаг, он стал делать резкие движения и откровенно хулиганить. Даже в Москве с дилерами он действовал хладнокровнее. Сказались необъяснимая ситуация с Тарасом и неожиданно обнаружившаяся слежка. И хотя похоже, что ни Бульбе, ни ему самому, пока еще ничего не угрожало, теперь не известно было к каким последствиям приведет сегодняшняя сумасбродная выходка. По существу, он отвел душу. Но со стороны это могло выглядеть, как агрессия или дерзкая провокация, требующая ответного хода. Нет, он не чувствовал страха. Просто, когда он вернулся в свой номер и лег, ему было одновременно и стыдно, и грустно.
8.
Утром после завтрака Галкин подошел к старшей группы с раскрытой картой Рима и попросил ее показать, хотя бы приблизительно, маршрут ожидаемой обзорной экскурсии. «Не примерно, а точно! – сказала она и указала на карте восемь объектов. – Если в больших мегаполисах, таких, как Париж или Лондон практикуют автобусные экскурсии, то центр Рима не так уж велик. По нему лучше гулять ножками. Маршрут стабильный, можно сказать традиционный, протяженностью в три километра. Проходит он с юга на север от Колизея до площади святого Петра. Обычный порядок: день прибытия – самостоятельное ознакомление с городом, второй день – обзорная пешеходная экскурсия по давно разработанному классическому маршруту».
– А как добраться до начала осмотра?
