на правой.
Пёстрые рубахи модного среди молодых элитариев оттенка зыбучих топей, который неожиданно пронзает красная искра, завязаны узлом на животах. Приглядевшись, Моти обратил внимание, что рубахи расписаны словно бы сплетёнными то ли в китайские, то ли в японские иероглифы сухими травинками. У обоих холодные глаза сверкают возбуждённо и торжествующе. У Моти иногда мелькали опасения, что мальчишки время от времени основательно подпитывают своё возбуждение. Неужели это их силонокулл, которым они много месяцев терроризируют всю семью! А причёски!
Ох уж, эти их причёски! А от раскраски прямо-таки в глазах рябит… Колечки, которыми они украсили свои уши и ноздри!.. Этого им показалось мало, и в один прекрасный день родители, оторопев, увидели на их губах и даже щеках по паре колечек.
Что-либо говорить на эту тему Рути давно уже не пыталась, опасаясь снова нарваться на презрительно-свирепый взгляд её ненаглядных мальчиков. Моти же, как бы мимоходом, как-то раз спросил: «А это что, пирсинг как модификация малого силонофона или ботлофона на лице?» Близнецы чуть не упали от хохота: «Ну, daddy, ты и шутник! А мы и не знали, что у тебя ещё и чувство юмора есть!» В таком затейливом прикиде близнецы с криком скатились в салон. «Dad! Нам нужна твоя машина! Немедленно!» — громко и надрывно затараторили Галь и Гай. — «Но меня уже Ширли попросила отвезти её в Парк. Вы, ребятки, припоздали!» — возразил Моти. Гай возмутился: «Вечно твоя любимая доченька ухитряется нас опередить! Но мы же договорились!» — «Когда, о чём и с кем вы договорились?» — спокойно осведомился отец.
Мальчишки хором заголосили ломкими юношескими фальцетами: «Как — когда? Как — с кем? Мы! тебе! давно! сказали: если! мы! говорим «немедленно!!!», значит! нам! это! просто! оч-ч-чень!!!! оч-ч-ч- чень!!!! необходимо!!!!!» — «Вот как?! Не знал! — насмешливо прищурился Моти. — На будущее постараюсь учесть. А сейчас припоздали… Извините!» — «Ну, da-a-addy! У нас оч-ч-чень! важные! дела! в Парке!!! Ну-у, daddy-y!!! — заныл Гай.
Неожиданно Галь громко и пронзительно заголосил с таким надрывом, что Рути вскочила с места — у неё натурально заложило уши. Оба подошли к отцу почти вплотную, потрясая слишком уж натурально дрожащими руками перед его лицом. «Правда, daddy! Daddy-y-y-y!!! Нам необходимо срочно! Мы вне очереди-и-и-и! Ну, daddy-y-y-y!!!
Ну, дай нам машину-у-у-у!!! Daddy-y-y-y!!!» — близнецы голосили на весь дом с таким истерическим надрывом, их лица с выпученными глазами изображали такое драматическое отчаяние, они так судорожно трясли кистями рук, время от времени колотя себя в грудь, что Моти растерялся в изумлении. Лица обоих были свекольно-красными, и этот оттенок медленными скачками переходил в лиловый. От своих сильных и несгибаемых сыночков-каратистов он никак не мог ожидать такой реакции на обычный отказ в простой, по сути, вещи. Как будто они никогда не получали отказа на свои просьбы или требования!..
Тим стоял возле лестницы, облокотившись на перила, и от души веселился. На его толстом лице расплывалось и колыхалось такое наслаждение, что Рути, мельком случайно глянувшая на него, тут же отвернулась, боясь, что её вырвет. Ей сразу же стало ясно, что это представление было продумано до мелочей ещё в комнате у близнецов, не исключено, что Тим их на это и подбил. Расценив некую растерянность отца, как искорку слабины в его обороне, которую пробила их истерическая реакция на отказ, оба на удивление резко и сразу же прекратили истерику. «А пигалица подождёт! Нет у неё никаких дел, глупости одни…» — безапелляционно с металлом в голосе заявил Галь. Теперь близнецы выглядели абсолютно нормально, не было ни малейшего следа истерики ни в выражении лиц, ни в жестах. Напротив — глаза сверкали как лезвия, губы презрительно и упрямо сжаты.
Моти опомнился и тут же твёрдо ответил: «Нет, мальчики, так не пойдёт. Сейчас я обещал отвезти Ширли. Она попросила, я могу — я везу. А если бы я не смог, то поехала бы на автобусе, или пешочком пошла бы. И, между прочим, истерик мне бы не устраивала. Она, девочка… младшая сестра… — обронил он как бы мимоходом.
— А вы, взрослые парни… Так что извините…» — «Ну, что за дела! Какая-то соплячка со своими глупостями будет вставать нам поперёк дороги? У нас такие важные дела!..» — снова заныл Гай. — «Не какая-то соплячка, а — ваша родная младшая сестра!» — осадил юнца Моти.
Ширли, потрясённая только что виденной сценой, испуганно и умоляюще посматривала на отца, он исподтишка сделал ей успокаивающий жест. Тим продолжал с любопытством наблюдать за дискуссией между близнецами и их отцом, кинув мимолётный презрительный взгляд на девочку. Заметив в лице Моти выражение, которое показалось ему готовым сломаться упорством, он примирительным тоном проговорил: «О чём спор! Я же не пешком к вам пришёл! У меня же «Мерс», он побольше и поновей новой «Хонды» вашего daddy. И цвета моя тачка самого модного, как раз в струю! — он обернулся к близнецам и подмигнул им. — Давайте, поехали, время дорого! Ну, быстрее!» — и они все трое выскочили из дома. От Тима такой прыти Моти не ожидал!
Моти вздохнул с облегчением: «Вот и отлично!! Он пошёл к двери, бросив на ходу:
«Дочка, пошли скорее».
Подъехав к Парку, Моти притормозил и попросил дочку, придержав в ладонях её руку:
«Ширли, сразу, как окончится концерт, позвони. А кого-нибудь из Доронов попроси тебя довести до входа в Парк. Всё-таки темно будет. Да и сейчас уже начинает темнеть…» — «Ну, папуля, разве мне не приходилось возвращаться из Парка совсем поздно? Я же обычно не одна хожу в «Рикудей Ам», а с девочками, один раз с мамой ходила… Да и вообще!.. Смотри, как у нас в Эрании освещены улицы! А до входа мы все и так вместе пойдём, нас будет много!» — «Ну, хорошо, Бубале… Что-то сегодня мне не по себе… Или это меня мальчики с Тимом расстроили?.. Машина у меня, видите ли, маленькая! Цвета, видите ли, не того…» — пробурчал он как бы про себя. — «Папа, ну, зачем ты его принимаешь? И ещё внимание обращаешь на то, что он мелет!.. На что он тебе нужен?» — «Доченька, постарайся понять… Его мои боссы любят, и я не могу с ним ссориться. Ты же видишь — он сам к нам приходит.
И Галь с Гаем его любят…» — «А я терпеть не могу!.. Ну, пока, папуль! Не грусти!» — и чмокнув отца в щёку, Ширли выбралась из машины, помахала ему рукой и пошла, оглядываясь во все стороны в поисках юных Доронов.
И тут она увидела братьев Дорон, весело несущихся по прилегающей улице на велосипедах ко входу в Парк. Близнецы Дорон увидели её и громко, весело завопили:
«Шир-р-ли-и! Привет! Мы ту-у-т!» Девочка увидела, как Ноам укоризненно, но и ласково одёрнул своих неугомонных братьев: «Ну, что вы, ребята! Разве можно так вопить на всю улицу? Всех собак распугаете!» Спустя считанные минуты из подкатившей машины Ирми вышел Бенци, подал руку Нехаме, которая осторожно выбралась из машины, а за ними выскочила малышка Шилат, следом вышел Максим. Последними вышли Ренана и сразу же за нею Ирми, на ходу проверяя двери. Оба они улыбались, не глядя друг на друга. Увидев Ширли, Ренана кинулась к ней, подруги обнялись и расцеловались. Тут же, оглянувшись на мальчиков Дорон, Ширли смущённо опустила глаза.
Весёлой, шумной компанией Дороны с друзьями подходили к Лужайке «Цлилей Рина».
Ноам шёл с друзьями несколько сбоку и украдкой поглядывал на Ширли. А та шла рука об руку с Ренаной и тоже украдкой поглядывала на Ноама, но встретиться взглядами им никак не удавалось. Разумеется, Ширли не видела, что так же украдкой её подруга поглядывала на Ирми, но тот был слишком увлечён беседой с друзьями и только разок полуобернулся и ласково подмигнул ей. Ренана расплылась в радостной улыбке, и её беседа с Ширли приняла куда более оживлённый характер.
Когда они подошли к «Цлилей Рина», Ширли вытащила из сумочки несколько купюр и протянула Нехаме: «Нехама, возьмите, я не могу так, не заплатив…» — «Ничего не надо. Спрячь деньги, девочка — мы тебя пригласили! У нас тут билеты гораздо дешевле: это тебе не элитарная «Цедефошрия»! А ты ещё зачем-то мне хочешь дать та-акую сумму!» — замахала руками Нехама.
На Лужайке Бенци заботливо усадил Нехаму с Шилат на их обычные места, поближе к сцене, и направился к мальчишкам, которые уже стояли в толпе друзей возле ракушки. Ренана и Ширли стояли возле Нехамы с Шилат, всё так же держась за руки и оживлённо переговариваясь. Шилат гладила маму и снизу вверх любовно заглядывала ей в глаза. Ширли то и дело бросала украдкой взоры на стоящих кучкой мальчиков Дорон и на Ирми и Максимом. Она робко спросила Ренану: «А папа и мальчики что, решили не
