связей он по-прежнему собирал материал, понимая, что разведчики и шпионы будут нужны всегда, а глубоко внедренный разведчик может считаться прекрасным вложением в самый надежный банк, который рано или поздно принесет свои дивиденды.
Именно поэтому, когда ему позвонили из отеля «Германия» и сухой мужской голос предложил встретиться, передав привет от «папаши Шварца», он с радостью пошел на эту встречу. Ему казалось, что все его страхи и тревоги наконец стались позади, что снова начнется прежняя беззаботная жизнь, легкая и веселая одновременно, в которой работа на разведку была почти игрой, а все остальные удовольствия реальными и зримыми.
Он даже не подозревал, что психологи Циннера давно рекомендовали отказаться от услуг агента Ворона. Они справедливо рассчитывали своеобразный график его падения. Изнурительные ночные бдения, эротические оргии и с привлечением многочисленных партнеров как мужского, так и женского пола и, наконец, увлечение наркотиками — единственно возможным допингом для поддержания подобного образа жизни — пагубно сказывались на интеллекте и здоровье Хайнца Гайслера.
Словно шагреневая кожа, сжималось здоровье Гайслера, подрываемое «винными соревнованиями», групповыми сексуальными оргиями и наркотиками, без которых он уже не предстовлял своего существования. Психологи говорили об этой опасности еще в восемьдесят восьмом году. Казалось, можно всегда вытащить человека из грозящей ему беды, в случае необходимости протянуть руку помощи. Но это только казалось.
А потом не стало самой разведки и пропали все психологи. И уже некому было протянуть руку помощи Хайнцу Гайслеру, человеку, ставшему легендой Европы и суперагентом «папаши Циннера», заплатившему за это самую страшную цену, какую только мог заплатить человек, — собственную жизнь.
Отправляясь на свидание, Хайнц Гайслер еще не знал, что уже неизлечимо болен. Беспорядочные половые связи, неразборчивость в партнерах, вечные измены, откровенное попрание норм божеских и человеческих в постели должны были рано или поздно сказаться. Они и сказались. В крови Хайнца Гайслера уже обосновался синдром приобретенного иммунодефицита. В народе его называли просто — страшным словом из четырех букв — СПИД.
ГЛАВА 21
МАРИНА ЧЕРНЫШЕВА
В назначенный час Хайнц Гайслер приехал на встречу с Коханом. Марина ждала его нетерпеливо, надеясь увидеть этого агента, понять, что именно произошло с этими людьми за то время, пока они оставались без связи и без поддержки отдела Циннера. Приехал все еще молодой, красивый, сильный мужчина, выруливший свой спортивный «Феррари» почти к самому тротуару.
Встреча состоялась в ресторане «Джулиана», на открытой террасе которого можно было отдыхать даже в эти холодные ноябрьские дни. Гайслер, сидевший за столиком рядом с Коханом, заказал себе пиво. Кохан ограничился чашечкой кофе.
Если бы не лихорадочный блеск в глазах Гайслера, все было бы нормально. Но Марина, сидевшая отдельно, даже со стороны видела его глаза, видела его руки, слышала его прерывистую речь и поняла вдруг, что здесь дело не в Гайслере. Истина начала открываться ей, но она не мешала беседе Кохана и Гайслера, терпеливо ожидая, когда наконец они закончат разговор.
Едва Гайслер уехал, как она подсела за столик к своему спутнику. Кохан протянул ей включенный скэллер, который она предусмотрительно передала ему перед встречей, чтобы их не могли подслушать.
— Как твое мнение? — спросила она.
— Не очень перспективен, но в конкретной ситуации сегодня может принести пользу, — честно заявил Кохан.
— Да, да, конечно, — растерянно сказала Марина, — но я не убеждена, что и сегодня он вполне работоспособен. Год жизни без прикрытия психологов «папаши Циннера», видимо сказался и на нем. Ты видел его горящие глаза?
— Конечно видел, — кивнул Кохан, — я только не понимаю, на что мы все рассчитывали. Эти агенты уже потеряны для разведки. Все трое. Нельзя было так играть на эмоциях людей. Использовать их подсознание, их неосознанные мотивы поведения против них самих. Это была игра с обоюдным риском. И она должна была именно так закончиться. Когда начинают применять приемы старины Фрейда — это грозное оружие, всегда бьющее в разные стороны. Боюсь, что Москва потеряла этих людей.
— Да, — задумчиво согласилась Чернышева, — видимо, мне так и придется передать в центр.
— Поедем в отель, — поднялся Кохан. И вдруг с коротким отчаянным криком упал на женщину, сшибая ее с ног.
В первый момент она даже не поняла, что произошло. Лишь оказавшись на полу, осознала, что он крикнул ей «ложись» и прикрыл ее за секунду до того, как над их головами раздалась автоматная очередь из проехавшей мимо машины.
Послышались крики прохожих. Он быстро поднялся на ноги, протянул ей руку.
— Бежим отсюда.
— Кто это был? — спросила она, задыхаясь, когда они были уже на ступеньках лестницы, ведущей в парк.
— Опять люди Циннера, — помрачнел Кохан, — они приехали за нами в Мюнхен. Я увидел разбитое лицо Бреме и прыгнул на тебя до того, как он поднял автомат.
— Они не успокоятся, — сказала Марина, — но почему они хотели убить и тебя? Ведь ты для них курица, несущая золотые яйца.
— Возможно, они хотели убить тебя, — выдохнул Кохан, — может быть, решили, что это будет лучший аргумент для меня.
— Нам нельзя ехать в отель, — сказала Марина, — они могут поджидать нас и там.
— Это, конечно, возможно, но не обязательно так. Мы проверили всю агентуру Циннера или у тебя есть еще в запасе кто-то четвертый?
Она молчала. Они уже подходили к автомобилю, взятому в фирме проката сегодня утром. Он вопросительно посмотрел на нее.
— Есть, — сказала она, — в Мюнхене находится еще один бывший агент Циннера. Его тоже нужно проверить.
— Договорились, — сказала она, — когда мы выходили из машины, я оставила свою шелковую косынку на твоем сиденье. Кто-то ее переложил, сейчас она лежит на моем. Не нужно садиться в машину.
У него вытянулось лицо. Он осторожно обошел машину вокруг. Затем подошел к переднему капоту. Наклонился, присел на корточки, заглянул под автомобиль. Потом поднялся и предложил Марине:
— Давай отойдем. — Когда они отошли, он сказал: — Под автомобилем спрятано взрывное устройство. Спасибо. Кажется, ты спасла нас обоих.
— Катцер понял, — что не выжмет из тебя ни доллара, и решил тебя убрать, — задумчиво сказала Чернышева, — это очень опасно. Значит, у них приказ на твое убийство. А у нас нет даже оружия.
— Что за агент, о котором ты говорила? — напомнил ей Кохан.
— Он из Клюппельберга.
— Никогда не слышал о таком городе.
— Это очень маленький городок у реки Вуппер, примерно в пятидесяти километрах на юго-восток от Вупперталя. Сейчас он живет в Мюнхене, — она говорила медленно, словно вспоминая данные агента, — адрес я тебе скажу дома. Нужно будет передать ему наши вопросы и получить нужные документы.
— Хорошо, — кивнул Кохан, — как его зовут?
— Я должна сначала проконсультироваться с представителем нашей разведки, — ушла от ответа Марина, — надеюсь, ты меня понимаешь.
— Конечно, — кивнул он, — тебе нужно опять пойти на свидание. Где мы встречаемся?
— На Лапндверштрассе. Там есть отель «Атриум». Прямо около него. Через два часа. Только
