живым.
— Увидим, — недовольно кивнул Павел. — Завтра утром я заеду к тебе в отель. Мы могли бы вместе пообедать.
— Надеюсь, наш обед пройдет лучше, чем моя встреча с Бутцманом.
— Надеюсь, — улыбнулся Павел. — Сколько лет тебя знаю, а ты не меняешься. Алиса говорила, что у тебя душа клоуна и вместо головы компьютер. Интересное сочетание, ты не находишь?
На Потсдамер-плац работа не прекращалась ни днем, ни ночью. После объединения Германии город превратился в большую строительную площадку. Особенно интенсивно велось строительство в центре города, в некогда «мертвой зоне», возникшей вокруг Берлинской стены.
Мужчина среднего роста, в кепке и темно-зеленой куртке, неторопливо прогуливался вокруг строящегося здания, словно ему доставляло удовольствие ходить именно в этом месте, где даже ночью работа не прекращалась. В эту часть площади не могли проехать машины, и редкие прохожие старались обходить стороной участок строительства.
Он увидел этого человека издалека. Высокого роста, в несколько старомодной шляпе, длинном плаще, незнакомец неторопливо приближался, не пытаясь форсировать свой шаг. Когда они наконец сошлись, пришедший кивнул в знак приветствия и тихо спросил:
— Вы нам звонили?
— Да.
— Здравствуйте. Я Филипп Данери, представитель американского посольства. Вы просили о встрече. — По-немецки американец говорил так, словно провел всю жизнь в Германии.
— Да. — Он кивнул и оглянулся.
— Вы чего-то опасаетесь? — понял Данери.
— Нет, ничего. Пойдемте быстрее. Не нужно здесь оставаться. — И пошел в сторону строящегося дома. Данери удивленно поднял брови и двинулся следом. Они прошли мимо голубого забора, окружавшего здание. Немец еще раз оглянулся и очень тихо сказал:
— У меня к вам предложение.
— Какое? — нетерпеливо спросил американец. «Количество идиотов в любой стране мира — неизменная величина», — зло подумал Данери. Хотя сюда могли послать любого сотрудника посольства, резидент ЦРУ в Берлине настоял, чтобы это был Данери. «Они все еще помешаны на документах бывшей Восточной Германии». Данери было тридцать шесть лет, половину из которых он провел в Европе: сначала учился в Мюнхене, затем жил в Риме. Он кончал исторический факультет и пришел в разведку достаточно поздно, в двадцать восемь лет. Данери владел немецким и итальянским языками и считался перспективным сотрудником американской разведки в Германии. Он рано полысел, у него были усы щеточкой, большой выпуклый лоб, темные внимательные глаза.
— Вы говорили, что у вас есть какие-то старые документы, — сказал Данери, не получив ответа на свой предыдущий вопрос.
— Да. — Неизвестный еще раз оглянулся. — У меня есть такие документы. Я могу их вам передать.
— Какие документы? — За время работы Данери в Берлине к ним несколько раз обращались с подобными предложениями. И каждый раз эти встречи оказывались ненужной тратой времени и сил: им приносили старые партийные документы или постановления бывших органов власти Восточной Германии, на которых стоял гриф «секретно», но которые были никому не нужны уже тогда, когда готовились к принятию.
— У меня есть документы. — Незнакомец вздохнул и вдруг спросил: — Вы действительно из ЦРУ?
— Да, — кивнул Данери. — Какие у вас документы? Мы теряем время.
— Документы «Штази», — выдавил наконец этот тип.
«Наверно, списки сотрудников, — разочарованно подумал Данери. — Сколько людей пытаются заработать на своей прежней работе в „Штази“. Составляют списки бывших сотрудников, куда включают уборщиц, поваров и водителей».
— Как вас зовут? — уточнил Данери.
— Мюллер. — Незнакомец назвал самую распространенную фамилию в Германии. — Герр Мюллер.
«Он, конечно, врет, — подумал Данери, — впрочем, мне все равно».
— Очень хорошо, герр Мюллер. Я так понимаю, что вы хотите показать их нам. Или продать? — чуть насмешливо спросил Данери.
— Продать, — выдохнул «Мюллер», — я хочу продать вам эти списки.
Данери оглядел его неказистую фигуру, покрытое морщинами лицо, старую куртку.
— И сколько вы хотите за ваши документы? — улыбнулся он. — Тысячу, десять тысяч или двадцать?
— Пятьдесят миллионов, — сказал «Мюллер». Он назвал эту цифру твердо, глядя прямо в глаза своему собеседнику.
— Сколько? — Данери показалось, что он ослышался. — Пятьдесят миллионов чего?
— Долларов, — кашлянул «Мюллер». — Мне нужно пятьдесят миллионов долларов и три чистых американских паспорта.
«Он ненормальный, — подумал Данери, — такую сумму не сможет найти даже директор ЦРУ. Даже Президент Соединенных Штатов. Нужно заканчивать разговор и уходить. Если человек говорит о такой сумме, значит, он сумасшедший».
— И вы полагаете, что ваши документы стоят таких денег? — с некоторым сочувствием спросил Данери. В конце концов он может пожалеть несчастного, который потерял чувство реальности.
— Стоят, — кивнул «Мюллер». — Это списки агентуры Восточной Германии. Триста агентов. Которых вы до сих пор не знаете.
Данери насторожился. Эту цифру он слышал. «А вдруг этот „Мюллер“ не сумасшедший? Может, он действительно что-то знает?»
— Девять лет назад эти документы искал мистер Хэтэуэй, — продолжал «Мюллер». — Он предлагал тогда генералу Маркусу Вольфу очень выгодные условия, на которых тот мог сдать своих агентов. Но генерал Вольф отказался.
Данери сосредоточенно думал. Нет, его собеседник явно не сумасшедший. Если он говорит правду, то это, возможно, самая большая удача в жизни Данери. Он слышал о мистере Хэтэуэе, личном уполномоченном бывшего директора ЦРУ Уильяма Уэбстера. Именно Хэтэуэй сумел перевербовать несколько десятков бывших агентов «Штази» и получить доступ к уникальной информации. Но его попытки уговорить перейти на сторону Запада генерала Вольфа провалились. Многие знали о списке особо ценных агентов, подготовленных в Восточном Берлине накануне падения Берлинской стены. Но никто не видел этих списков. Хэтэуэю удалось выяснить, что отвечавшие за подготовку этих документов старшие офицеры восточногерманской разведки были уничтожены сразу после выполнения задания.
— Что у вас есть? — спросил Данери.
— Списки, — ответил «Мюллер», — у меня есть списки агентуры, которые готовила группа полковника Хеелиха. Если мы договоримся, списки перейдут к вам.
Этот человек знал не просто много. Он знал столько, что Данери начал волноваться. Если незнакомцу известна фамилия руководителя специальной группы, то, возможно, он знает, где документы, которые готовила эта группа.
— Я должен убедиться, что вы говорите мне правду, — чуть поколебался Данери и сразу добавил: — Чтобы доложить своему начальству. Думаю, вы понимаете, что речь идет о невероятной сумме, которую никогда и никому не платили.
— У вас богатое государство, — сказал с плохо скрываемой ненавистью «Мюллер» и еще раз кашлянул. — Мне нужны пятьдесят миллионов долларов и три американских паспорта.
— Вы должны дать мне какие-то документы, — настаивал несколько растерявшийся Данери, — чтобы
