уйти отсюда, и тогда я гарантирую вам миллионы. Еще не поздно, Дронго. Американцы разблокировали счета и ждут документов. Как только к ним поступят документы, мы станем миллионерами.
Дронго смотрел на него и улыбался. Шилковский нахмурился.
— Чему вы улыбаетесь? Или вы тоже идеалист с принципами? Думаете, я хотел смерти полковника? Я уговаривал его все время, пока мы возвращались обратно. Я предлагал ему продать документы и разделить деньги. В ответ он назвал меня параноиком. Что мне оставалось делать? Ему не были нужны деньги в новой стране, а мне они были нужны.
— Вы представляете, сколько людей вы продали таким образом? — тихо спросил Дронго. — Вам никто не говорил, что вы настоящее чудовище?
— Никто, — отмахнулся Шилковский. — Не я виноват, что все так получилось. Это вы предали мою страну и наши идеалы. А теперь еще смеете меня укорять. Я живу по новым, капиталистическим, законам. У меня есть товар. И на него есть покупатель, который дает большую цену. Вот поэтому я и продаю. Все остальные моральные критерии меня мало волнуют.
— Система тут ни при чем. В каждой системе есть подлецы и есть честные люди. А вы подлец, Шилковский. И никто меня не убедит в обратном. Вы мерзавец, который пытается сделать миллионы на крови своих бывших товарищей. Сдавая агентурную сеть, вы сознательно подставили под удар столько людей, которые были вашими товарищами. По большому счету, вы мародер, который грабит павших. Причем павших с вашей стороны, Шилковский.
— Хватит, — разозлился Шилковский, — я был офицером. Спросите, как я служил. Я был преданным, дисциплинированным, отважным сотрудником. Но я не виноват, что моей страны больше нет. И не нужно меня винить. Я заработал эти деньги. Столько лет выслуживался в моей прежней жизни. Потом этот дурацкий выстрел Хеелиха в позвоночник. Я столько лет выкарабкивался с того света, лежал в больницах. И все время обдумывал, как я отомщу, как заработаю свои деньги. Вы меня можете убить или сдать властям, я все равно не успокоюсь. А копии документов, которые записаны на две дискеты, вы все равно не найдете. Никогда.
— Все-таки Бог против вас, Шилковский, — сказал Дронго, с любопытством наблюдая за лицом этого несчастного человека. Я ведь вам сказал, что обратил внимание на одно интересное обстоятельство. Вы поехали с Хеелихом вместе, и потом вас нашли минут через двадцать пять. Получается, что до момента убийства Хеелиха вы еще успели куда-то заехать. Ведь вы должны были успеть спрятать ваши дискеты, иначе зачем вы были нужны Дамме. Он мог забрать у вас эти дискеты, когда вы были тяжело ранены. Но он их не нашел. По-моему, вы с ним продумали эту часть операции во всех деталях. Он помог вам сделать копии, а вы вынесли их из архива с другими документами. И потом напросились на совместную поездку с Хеелихом. Но вы перехитрили и Дамме. При вас уже не было ни документов, ни дискет. Представляю, как он нервничал. Он ведь отсидел несколько лет в тюрьме и наверняка все эти годы думал об упущенной возможности разбогатеть, размышляя, куда вы могли спрятать дискеты. Но я не поленился и решил проверить ваш путь от места встречи, которое назвали все ваши товарищи, до места гибели Хеелиха в парковой зоне у озера Гроссер-Мюггельзе. И выяснил очень интересный факт. Напротив парка, прямо на соседней улице, проживала ваша кузина. Старая дева. Она до сих пор живет в своем доме.
Шилковский побледнел, открыл рот, его руки начали судорожно дергаться, он с ужасом и ненавистью посмотрел на Дронго.
— Вы правы, — кивнул Дронго, — она прекрасный человек. И она уже знала, что вы живы. Я передал ей привет и забрал обе дискеты. Вот, собственно, и все. Если даже я сейчас отпущу вас, вы никуда не уйдете. Деньги вам уже не переведут, Шилковский. Дискет у вашей кузины нет, можете позвонить ей и убедиться в этом. Вместо них она подарит вам лазерные диски с песнями Элтона Джона. Скажите, Шилковский, вы любите Элтона Джона или вам нужно что-то покруче?
— Дьявол, — скривился Шилковский, — ты дьявол!
Он вскочил, опрокинул столик и бросился на Дронго.
— Я тебя задушу! — зарыдал он. — Я тебя убью…
Осипов, сидевший в холле за одним из соседних столиков, тяжело поднялся. Он внимательно слушал всю беседу. Микрофон в кармане Дронго позволил ему услышать все в подробностях. Он показал на беснующегося Шилковского своим офицерам. Через несколько секунд Шилковского оттащили от Дронго. Но было уже поздно — несчастный, не выдержав напряжения, сошел с ума. Он бессвязно что-то бормотал, плакал, кричал, вырывался. Были вызваны врачи «скорой помощи», они увезли Шилковского в больницу. Ему предстояло новое долгое лечение.
— Дьявол, — плакал он, когда его уводили из отеля.
Лариса тоже поднялась. Она все еще не могла поверить. Изучив карту, поработав с компьютером, расспросив нескольких свидетелей, этот удивительный человек сумел все просчитать каким-то непостижимым образом, сведя все сведения в единую систему координат, в центре которой оказались Шилковский и его кузина.
Георгий Самойлович подошел к Дронго. Тот достал из кармана микрофон и протянул его генералу. Осипов усмехнулся.
— Я был убежден, что вы блефуете, — признался он. — Как это вам удалось?
— Сам не знаю, — ответил Дронго, — наверно, повезло.
Осипов посмотрел на Дронго.
— Может, передумаете? — предложил он. — Я был бы рад видеть вас у себя на службе.
— Мы об этом уже говорили, — ответил Дронго, — я не подхожу для государственной службы. Во всяком случае, мне так кажется.
— Спасибо, — сказал генерал, — вы даже не представляете себе, что вы сделали. Я до последней минуты не верил, что эти документы можно найти.
— Знаю. Позаботьтесь об этом несчастном, — сказал Дронго, имея в виду Шилковского, — он, кажется, серьезно заболел.
— Мы возьмем его к себе и будем лечить. Надеюсь, в этот раз его вылечат.
— Не уверен, — задумчиво сказал Дронго, — я в этом совсем не уверен, генерал. До свидания.
Он поднялся и вышел на улицу. Лариса хотела пойти за ним, но Осипов остановил ее. Дронго шел по улицам, глядя перед собой невидящими глазами. Ему почему-то было жаль своего несчастного визави. Дронго понимал, насколько важно было остановить предателя. Спасти жизнь многих людей, которых он собирался сдать американцам. Но когда Дронго представил его жизнь, ставшую за последние десять лет цепью ошибок и роковых случайностей, ему стало не по себе.
Он шел навстречу плотному потоку людей, возвращавшихся по Унтер ден Линден после концерта. Вокруг валялись пивные бутылки, банки, бумажки, окурки. Уже начали работать уборщики, тщательно собирая мусор.
Прохожие почему-то уступали ему дорогу. Может, они заметили в его лице нечто такое, что заставляло их сторониться. На фоне безмятежной, пьяной, веселой толпы он выглядел особенно мрачно. Дронго подошел к воротам. Когда-то они служили ярким символом разделения страны. Ему до сих пор было странно свободно проходить в обе стороны.
На площади за воротами офицер полиции оттолкнул ногой пивную бутылку и посмотрел на Дронго. Здесь было много сотрудников полиции, они обеспечивали порядок, ожидая, когда наконец все участники митинга и концерта разойдутся. Под ногами хрустело стекло. Дронго посмотрел на уставшего офицера и вдруг улыбнулся ему. Немец улыбнулся в ответ. Кажется, он понял, что этот незнакомый человек устал так же, как и его коллеги.
Дронго наклонился и поднял камень. Предприимчивые дельцы наладили выпуск камней в пластиковых упаковках, уверяя, что это камни последней Берлинской стены. Камень был обычный, чудом оставшийся на тротуаре. Дронго подумал, что когда-то этот камень делил мир на две половины. И кто знает, какая из них была лучше или хуже. Он еще раз посмотрел на офицера полиции. И, бросив камень, пошел дальше.
