уже известен, и Барлах наверняка захочет получить номер газеты. Наши шифровальщики уже трудятся над текстом. В случае необходимости мы можем дать нужный текст, отпечатав специально для Барлаха единственный номер газеты.
— Правильно, — кивнул Кардиган. — Нам нужно сделать именно так, чтобы узнать, с кем и когда он будет встречаться. Может быть, тогда нам удастся перехватить эти документы.
— Странный вы человек, Кардиган, — сказал, доставая очередную сигару, Страус. — С одной стороны, у вас есть необходимый для нашего дела разум, вы достаточно напористый, смелый, наглый тип. А с другой — все еще пытаетесь придумать любые способы, чтобы обмануть своего конкурента или своего коллегу. Это не всегда проходит, Кардиган, нужно хотя бы иногда соблюдать правила игры.
— Я вас не обманывал, — чуть покраснел Кардиган, взглянув на Данери. Ему было неприятно, что Страус затеял этот разговор в присутствии постороннего.
— Мы должны думать не о деньгах, а об этих документах, — назидательно сказал Страус, поднимая руку с толстыми пальцами с зажатой в них зажженной сигарой.
— Я и думаю о документах.
— А заодно, как их обмануть и не отдать денег. Но так не бывает, Кардиган. По долгам нужно платить. Я думаю, эти документы стоят любых денег. А если еще выяснится, что на Барлаха работает неизвестный нам информатор, связанный с какой-нибудь группой, «законсервированной» еще в прежней Германии, то я буду считать это самым большим достижением нашей резидентуры за все время моей работы здесь, в Берлине.
— Вы сами сказали о специальном номере газеты.
— Верно. Но для того, чтобы связаться с информаторами, а не для того, чтобы оставить себе деньги. В таких случаях нельзя рисковать, могут пропасть документы, а они для нас важнее всего.
— Согласен, — вздохнул Кардиган. — Я позвоню и перенесу свой отъезд на второе ноября. Надеюсь, до этого времени у нас будет конкретный результат.
Поздно вечером они прибыли в Берлин. Дронго заказал два номера в берлинском отеле «Кемпински Бристоль». Ночью следовало отправиться в восточную часть города, в бар «Красный Дракон», указанный Менартом. Отель «Кемпински Бристоль» находился на знаменитой Курфюрстендам, в западной части города. Когда Берлин был разделен Стеной, именно здесь формировался новый центр Западного Берлина. Железная дорога, ведущая в Восточный Берлин, проходила совсем недалеко, за отелем. Роскошный отель, насчитывающий более трехсот номеров, был известен как лучший в Западном Берлине. Уже после объединения на месте существовавшего в двадцатые и тридцатые годы отеля появился новый «Адлон» на Унтер ден Линден, рядом с Бранденбургскими воротами. Он стал самым роскошным и дорогим в объединившемся городе.
Для поисков Гайслера оставалось совсем немного времени. На часах было уже около одиннадцати, когда они вышли из отеля. Сегодня была суббота, и большинство немцев отдыхали в пивных барах и кафе. В пятницу и субботу вечером по всей Северной Европе люди веселились и отдыхали, чтобы к вечеру воскресенья отдохнуть и в понедельник утром выйти на работу.
В эту субботу людей в барах было особенно много. Девятого ноября готовились отметить десятилетний юбилей падения Стены, город должны были посетить бывшие руководители США, СССР и Германии. Парадокс заключался в том, что все три руководителя, сыгравшие неоспоримо важную роль в разрушении Стены и внесшие большой личный вклад в построение нового мира, оказались к тому времени только бывшими.
Джордж Буш, триумфально закончивший войну в Персидском заливе, вдруг оказался не нужен своим соотечественникам и проиграл на выборах никому не ведомому губернатору Арканзаса.
Президент Советского Союза, который сделал больше всех для того, чтобы Стена рухнула и Германия объединилась, оказался уже через два года политиком без государства. Мало того, когда он попытался принять участие в президентских выборах девяносто шестого года, то получил менее одного процента голосов.
Наконец, федеральный канцлер Гельмут Коль, при котором произошло объединение Германии, был не только отстранен от руководства своей партии, потерпел унизительное поражение на выборах, но и оказался втянут в судебное разбирательство, которое грозило ему серьезным наказанием. Поневоле задумаешься о природе человеческой благодарности.
Дронго и Лариса взяли такси и проехали в восточную часть города, чтобы найти бар, указанный Менартом. Таксист оказался достаточно сообразительным человеком, и уже через пятнадцать минут они оказались у нужного им бара. Они вошли в огромный зал, пропитанный запахом пива, вина и сигаретного дыма. Повсюду сидели пьяные мужчины. А кое-где сидели не менее пьяные женщины. Было много панков, которых можно было легко узнать по их внешнему виду. За отдельным столом сидели бритоголовые типы. Дронго подошел к бармену.
— Добрый вечер, — сказал он по-английски, — мне нужен Гуго.
Бармен, молодой человек лет тридцати пяти, с рябым лицом и разноцветными глазами, один — синеватого цвета, а другой — коричневый, только усмехнулся в ответ.
— Я не говорю по-английски, — нагло сказал он, наливая пиво другому клиенту.
— Ему нужен Гуго, — громко сказала уже по-немецки Лариса.
— Ясно, — протянул бармен. — Ты его девочка? Говоришь за него. Он у тебя американец, не хочет говорить по-немецки?
— Он не американец, — возразила Лариса, — налей нам лучше пива и найди Гуго.
— Красивая девочка, — произнес один из немцев, сидящих рядом со стойкой.
— Ненавижу пьяных кретинов, — громко сказал по-русски Дронго. — Ну почему нужно надираться до такого скотского состояния?
Бармен наполнил две большие кружки пива, со стуком поставил их на стойку и подвинул Ларисе.
— Красивая девочка, — снова повторил сидевший рядом со стойкой тип в красной рубашке и джинсах.
— Эта красивая девочка пришла со мной, — громко сказал, переходя на английский, Дронго. — Надеюсь, ты не станешь возражать, — спросил он, обращаясь к немцу.
— Нет, — сказал тот, — я не возражаю. У тебя красивая девочка.
— Откуда ты пришел, американец? — спросил другой немец, высокий, угловатый, с рыжими всклокоченными волосами.
— Я не американец, — разозлился Дронго. — Мне нужен Гуго.
— Откуда ты пришел, американец, — в очередной раз спросил рыжий.
— Нужно либо признать, что я американец, либо дать ему по морде, — сказал, улыбаясь, Дронго Ларисе.
— Не нужно, — попросила она, — мы привлечем к себе внимание.
— Мне нужен Гуго, — снова обратился Дронго к бармену, сдерживаясь изо всех сил.
— А мой Гуго находится внизу, — пошутил пьяный рыжий всклокоченный тип, под хохот товарищей показывая на свои брюки.
— Вон там, — усмехнулся Дронго и, вдруг размахнувшись, ударил ногой в то самое место, которое показал рыжий. Тот завопил от боли и рухнул на землю. Когда его товарищ в красной рубахе вскочил, чтобы помочь ему, Дронго размахнулся и вложил в удар страшную силу своего правого кулака и почти стокилограммового веса. Несчастный немец отлетел и упал на пол. Отовсюду раздался дружный смех. Очевидно, этих задир не любил никто, и клиентам понравилось, как незнакомец расправился с ними.
— Ах ты… — поднялся с пола первый тип, сжимая кулаки. — Сейчас я тебе покажу, проклятый американец.
— Опять, — поморщился Дронго. — Ну почему я должен тебе объяснять, что пить много очень вредно.
Силы были неравными. Немец, правда, был высокого роста, почти как Дронго, но он был вдребезги пьян, с трудом держался на ногах и не имел ни единого шанса выстоять против своего соперника. Кроме того, он был килограммов на пятнадцать легче и не имел навыков, которые были у подготовленного Дронго.
