Я, действительно, включал с утра «Эхо Москвы» и «Свободу», но там про меня ничего не было. И в газеты сегодняшние заглядывал — тоже ничего. Потому что дата не круглая, не юбилей. Или же просто забыли, как я забыл других.
— Киев передавал, — уточнила двоюродная сестрица. — Ты, наверное, Киев не слушаешь. А мы слушаем — ведь мы живет в Украине.
«В Украине...» — мысленно повторил я непривычное сочетание слов.
В ту пору, когда я там жил, говорилось «...на Украине». И Тарас Шевченко писал: «...на Вкраiнi милiй». Но теперь всё переменилось, и не мне судить, как правильно.
Ведь я уже очень давно не бывал на Украине. С тех самых пор, когда она еще не была заграницей.
В девяностом году поехал в Киев: будто сердце подсказало еще раз посетить город, где жил в раннем детстве, после Одессы, когда отец и мать еще были мужем и женой, когда они еще не расстались навек. Город, где убили моего отца и где не найти его могилы.
Дни напролет бродил я по Крещатику, торчал на Владимирской горке, над Днепром, разглядывал купола и кресты Киево-Печерской лавры, слонялся по закоулкам Подола, по закоулкам памяти...
Всего лишь один раз в жизни я приехал сюда взрослым человеком.
— Саша, — сказала Галя, — а в Одессе, в Литературном музее, есть твой стенд.
— Да-а? — не поверил я. — Что же там есть, на этом стенде?
— Ну, книги твои. Фотографии всякие, газеты... Как обычно.
И тут я вспомнил, что когда-то, давным давно, вскоре после холерного симпозиума, ко мне в Москву приезжала из Одессы красивая молодая женщина и представлялась, что из музея. Я подобрал для нее из своих завалов какие-то книжки, бумажки.
— Стенд? А я его и не видел. Ведь я никогда больше не приезжал в Одессу — только родился там, да один раз после...
— До свиданья, Саша, — сказала Галочка Мартиросян. — Я еще раз тебя поздравляю.
— До свиданья. Спасибо.
Я положил трубку на место и, торжествуя, сообщил собравшимся за столом гостям, что вот только что узнал приятные новости: вроде бы Киев сообщал по радио о моем дне рождения, а в одесском музее, можете себе представить, есть мой стенд.
Они обрадовались, опять загалдели и стали разливать по бокалам и рюмкам всё, что осталось на донышках бутылок.
Я тоже потянул стакан, чтобы они про меня впопыхах не забыли.
Конечно, меня обрадовал звонок двоюродной сестрицы из Ильичевска, я чуть даже не всплакнул на радостях.
Ведь это очень важно для человека — что о нем еще где-то помнят, что он еще кому-то нужен. Пусть только там, где он имел счастье появиться на свет.
Есть даже такая пословица: «Где родился, там и пригодился».
