— Это уничтожающий приговор, — ответил Франк. — Но ведь всё-таки он симпатичный... принц, я имею в виду.
— Я уверена, что Бюхнер не ставил перед собой цель создать симпатичный персонаж, — возразила она. — Для меня этот Леоне — образчик бесполезного плейбоя.
Франк наклонил голову.
— Не знаю, Сюзанна. Опять в тебе говорит этакая учительская назидательность. Разумеется, двести лет назад Бюхнеру хотелось высмеять дворянство. Но этот принц не так прост. Не забывай, что принцесса Леона влюблена в него.
— Да, и это непостижимо. Но поначалу она от него удирает.
— Женщины — сложные существа. Мужчины прямолинейнее.
— Ну да! Принц Леоне — просто образец прямолинейности!
Они беседовали легко и непринуждённо. Сюзанна давно не чувствовала себя так естественно. Может, сказывалось выпитое в антракте шампанское? Сюзанна размягчилась до того, что попросила прощения:
— Мне жаль, что в прошлый раз так получилось.
Он молчал и, казалось, был сосредоточен на дороге. Через некоторое время он спросил:
— Почему ты не пришла тогда?
— Я пришла... но потом ушла.
— Я не понимаю этого.
— Довольно сложная история. Когда-нибудь потом объясню.
Он замолчал. Глядя в окно, Сюзанна задумчиво произнесла:
— Как красиво мерцают звёзды над вершинами деревьев! Прошу тебя, езжай потише. Чтобы дорога не так быстро кончилась.
Вурцельбах. Франк остановился у двухквартирного дома вдовы Шток и заглушил мотор. Воцарилась тишина. Только сверчки стрекотали. Старый деревенский фонарь слабо освещал площадь, и наверняка какая-то из кружевных занавесок слегка отодвинулась в сторону. Сюзанна долго смотрела через стекло в ночное небо. На дальние зарницы. Потом скромно произнесла:
— Ещё раз спасибо за приглашение.
Подождала. Она надеялась получить какой-нибудь знак.
Но он лишь расслабленно откинулся головой на спинку сиденья, как будто был полностью удовлетворён сложившейся ситуацией.
Почему он ничего не говорит? Ведь должен!
Опять зарницы.
Он медленно заговорил:
— Это был первый вечер за очень долгое время, когда я не чувствовал себя одиноким.
Она вздрогнула, как от укола. Он был не такой, каким она его себе представляла. И говорил искренне, от сердца. Но снова замолк.
«Ну же, говори!» — мысленно молила она. — Ну что ж, Сюзанна, спокойной тебе ночи! А мне пора домой. Сестра заждалась.
Сюзанна долго лежала без сна. Надвигалась гроза. Гром гремел над холмами, поросшими лесом. Она была взволнована, ей было и грустно, и радостно. Мысли беспорядочно роились в её голове.
«Почему он не остался? — спрашивала она себя и тут же ставила встречный вопрос: — А сама почему ничего не сказала?»
Она закрыла глаза — и возникла его улыбка. Его тёплая улыбка, за которую не жалко умереть.
Часы на церкви пробили полночь, и тогда она не выдержала. Она нащупала свои очки, быстро натянула майку и схватила летнюю юбку. Потом сбежала по скрипучей лестнице вниз, мысленно благодаря небо за глухоту и здоровый сон вдовы Шток, села в свой «форд», выехала задом из-под увитого плющом навеса и пустилась по деревенской дороге вниз, к долине. Первые капли дождя ударили в ветровое стекло.
Она беспокойно гнала по узкой дороге и выехала на шоссе, которое в бесконечном повороте опять выводило её вверх, к перевалу. Мелькнул знак ограничения скорости — семьдесят. Сюзанна впервые в жизни пренебрегла им и, взвизгнув шинами, едва вписалась в поворот. Но ведь он живёт вместе с сестрой. Ну и пусть, ей просто необходимо к нему. Но ведь это неправильно, так не поступают. Ничего, она целых четырнадцать лет была благоразумной. В эту ночь она наконец вырвется из панциря благоразумия и осторожности. Даже если это будет единственная ночь.
Она со всей решимостью давила на газ.
Дождь лил как из ведра. В старом деревенском ресторанчике на краю леса ещё горел свет. Навстречу мчался одинокий автомобиль. Он с рёвом пронёсся мимо неё. Сюзанна нажала на тормоз. Старый «порш» тоже затормозил на полном ходу, повернувшись при этом вокруг своей оси.
Она поставила свой «форд» на другой стороне дороги и побежала к спортивной машине, слегка подволакивая правую ногу. Дождь хлестал ей в лицо. Франк заранее распахнул дверцу.
— Я ехал к тебе в Вурцельбах! — крикнул он.
— А я к тебе в город, — ответила она задыхаясь.
Не добежав метра, она споткнулась, упала и угодила прямо в его руки. Он удержал её. Она его поцеловала. Её пальцы взъерошили его кудрявые волосы. Потом она прижалась головой к его груди — изо всех сил.
— Пожалуйста, скажи мне, что это не сон!
— Это не сон, Сюзанна.
— Я хочу спать с тобой, Франк.
— Я хочу тебя, Сюзанна.
Усадив её на пассажирское сиденье, он жадно целовал ее открытым ртом.
Гормональный взрыв. Его язык водворился у неё во рту. Она дрожащими пальцами расстёгивала его рубашку и стонала:
— Презерватив! Ты слышишь, нужен презерватив!
Он задрал её майку.
— Нельзя... без презерватива, — проговорила она. Две пуговицы отлетели от его рубашки. Прогремел гром.
— Но у меня нет презерватива...
Он пытался стянуть ей майку через голову, но она застряла.
— У тебя нет презерватива! — задыхалась она, вслепую пытаясь разобраться с его брючным ремнём. — Ты же только и делаешь, что дрючишь женщин, как экскаватор, и у тебя нет презерватива!
Майка никак не поддавалась. Он тянул её и взволнованно говорил:
— Какие женщины, Сюзанна, за кого ты меня принимаешь? Я не ходок по женщинам, понятно тебе?
— Почему у тебя нет презерватива?
— Я незадачливый, безденежный курьер. Я ушёл из банка, потому что дал по морде своему шефу. У меня уже несколько лет вообще не было никакого секса.
Она наконец справилась с ремнём и крикнула из-под своей майки:
— У меня то же самое! Я захлёбываюсь в гормонах, а у тебя, видите ли, нет презерватива!
— Ну, давай без него!
Полузадушенная майкой, она вскричала:
— Ни в коем... случае! Беги в ресторанчик, там наверняка есть автомат, купи!
Он наконец отделил от неё майку и выскочил под дождь.
Три минуты спустя он вернулся и сел за руль.
— Ну? — спросила она с ожиданием.
— У меня не оказалось мелочи.
— Это неслыханно! — ахнула она, ударив ладонью по приборной доске.
— Разве нельзя без него?..
— Нет! Почему ты не разменял деньги?
