Биргит отвела врача в сторонку и показала ему мятую сотенную купюру:
— Это мне один из стервятников-журналистов сунул в карман халата, — шепнула она. — Говорит, в нашу кофейную кассу. А я должна за это постараться, чтобы госпожа Маркуард разродилась пораньше. Совсем потеряли совесть!
— Вы правы, Биргит. Придётся с ними поговорить. Такие вещи действительно нельзя так оставить.
Он направился к выходу, но господин Маркуард удержал его:
— Послушайте, господин доктор! Я влиятельный человек в банковских кругах. Если вы намереваетесь в ближайшее время профинансировать строительство дома, я могу поспособствовать вам в получении кредита на особенно благоприятных условиях.
— У меня есть дом, господин Маркуард.
— Ну, спортивную машину, яхту, домик для отпуска в Испании, что там ещё вы хотели бы профинансировать...
— Господин Маркуард, оставьте это! Я вас уверяю...
— Господин доктор, если моя жена разрешится первой, я дам вам пять тысяч евро беспроцентного кредита.
Тут до Лемана наконец дошло, что он имеет дело с сумасшедшим. В этой семье творилось чёрт знает что!
—Хорошо, господин доктор, десять тысяч. Или вы хотите больше? Эти нищие лесбиянки всё равно мне не конкурентки! — Он поискал сигареты, но вспомнил, что курить нельзя.
— Господин Маркуард, не объясните ли вы мне, что за всем этим стоит?
Тот неожиданно упал на колени и взмолился:
— Господин доктор, вы же не садист! Ну что вам стоит добиться, чтобы моя жена разрешилась на одну минуту раньше, на одну единственную минуту.
— Послушайте, мне не нужны ваши деньги. Но если вам от этого будет легче, то мой опыт и настоящее положение дел свидетельствуют, что двойня родится раньше.
Будущий отец бросился обнимать растерявшегося доктора и даже поцеловал его в лоб. После чего ринулся вон.
Доктор Леман повернулся к Биргит:
— Может, нам и правда вызвать психбригаду? Что-то с ними не в порядке. Скорей бы главврач появился!
— Мне тоже кажется, что с ними что-то неладно, господин доктор. Они все чокнутые.
Тут же из второго родового зала послышались крики:
— Ну что, извращенки лесбийские! Регина будет первая! А вам придётся от злости рвать на себе волосы!
Хайке испуганно вскрикнула:
— Господин доктор, идите скорее сюда!
Врач бросился на помощь с криком:
— Сейчас же прекратить! Господин Маркуард, немедленно вернитесь к вашей бедной жене, или я за себя не отвечаю!
Костюмчик в полоску вздрогнул и убрался, столкнувшись в дверях с главврачом.
— Господин Леман, что тут происходит?
— Ну, отец ребёнка немного не в себе.
— Это вы называете «не в себе»?! На другом конце коридора слышно! Я бы диагностировал это как маниакальный психоз.
— Я бы тоже это не исключал, господин Дахель. Его несчастная жена лежит в первом родовом зале в ожидании двойни. Не удивляйтесь, если он поцелует вас в лоб или сделает вам финансовое предложение.
— Это было бы забавно! Пойду в кабинет, посмотрю документы рожениц и похлопочу возле двойни. Если у сумасшедшего начнётся новый приступ, придётся его всё-таки направить к специалистам. Счастливо, доктор Леман! — И он вышел.
Госпожа Раймунд вскрикнула
— Вдохните! — помогала ей Хайке. — И тужьтесь, тужьтесь, тужьтесь!
Матка раскрылась полностью, уже показалась голова ребёнка.
— Господин доктор, останьтесь здесь! — взволнованно закричала рыжая. — Вы должны зафиксировать время родов!
— Обычно это делает акушерка. Но если вас это успокоит... Да я и не собирался уходить!
— Госпожа Раймунд, тужьтесь дальше, тужьтесь!
Детская головка медленно выходила наружу. Хайке нагнулась и подставила под головку ладони.
— Всё получилось! — восхищённо воскликнул молодой человек. — Аня, ты справилась! — Он крепко сжимал её руку.
— Два часа тридцать восемь минут! — возвестила госпожа Шварц.
Доктор Леман поправил её:
— Временем рождения считается момент, когда ребёнок целиком покинет родовой канал.
— Два часа сорок одна минута! — объявила Хайке, высоко подняв ребёнка.
— На моих часах два тридцать девять! — протестовала госпожа Шварц.
— Действительны только часы родового зала, — объяснила Хайке. — Задокументировано будет два часа сорок одна минута.
Себастьяна всё это не интересовало. Он осторожно приблизился и нежно коснулся мизинцем новорождённого землянина.
Когда доктор Леман снова встретился с главврачом в первом родовом зале, близнецы уже родились. Госпожа Маркуард лежала в полном изнеможении, обе девочки покоились на её животе. Биргит пережимала им пуповины.
— Не могли бы вы взять близнецов на руки? — попросили её журналисты.
Сверкнула вспышка. Фотограф уже пристреливался.
— Потом, потом! — отмахнулась акушерка. — Сперва надо позаботиться о детях.
Спустя четверть часа измученный доктор Леман сидел за своей чашкой кофе. Вошла Хайке.
— Кажется, я становлюсь стар для такой работы, — пожаловался он.
— Ну что вы, господин доктор! Сегодня вы превзошли самого себя.
— Какое там превзошёл! Да этого и не требовалось, роды проходили без осложнений.
— Ничего себе «без осложнений»!
— Без медицинских осложнений.
— Да я просто любовалась, как вы укротили этого безумного в полосатом костюме. Надо будет рассказать Сюзанне.
Вошли журналисты. Один из них спросил:
— Так кто же всё-таки был раньше? Двойня или мальчик?
Врач взглянул на Хайке.
— Наверно, Биргит знает, — ответила та. — Вот она, кстати, идёт... Биргит, когда родилась первая девочка?
Та остановилась и испуганно взглянула на врача:
— Боже мой, я забыла отметить время!
15
Дорога на Вурцельбах
— Перейдём сразу к делу! — холодно сказал Франк. — Сколько ты хочешь?
Снаружи тяжелыми хлопьями падал снег. Франк сидел за круглым столом её кухни-столовой. Перед
