— Это не официально! — решительно протестовала Карин. — В протоколе родов указано два часа сорок пять минут — и баста!
Роберт вскинул подбородок.
— Доктор Леман позвонил главврачу в два часа двадцать минут и сообщил о готовности к родам. Через пять минут главврач был уже в больнице. А вскоре после его прихода первая из моих дочерей появилась на свет.
Карин ударила кулаком по столу:
— У Регины зафиксировано время родов — два часа сорок пять минут.
Роберт тоже повысил голос:
— Для суда это не играет роли. Считается только то, что подтвердят свидетели. Не так ли, господин нотариус? А главврач подтвердит.
Маленький сын Ани тоже начал плакать.
— Да ты подкупил главврача, только чтобы получить дом!
Роберт повернулся к нотариусу:
— Господин Эммрих, пожалуйста, объясните этой женщине, что она только что совершила уголовно наказуемое деяние.
Карин обратилась к хозяйке дома:
— Хильдегард, ты действительно хочешь подарить дом этому человеку?
Мать беспомощно развела руками:
— Мои дорогие дочери, не могла же я предполагать, что вы все решитесь родить детей. И вот это случилось. Я уже сняла для себя небольшую квартиру. Если Роберт действительно сможет доказать, что Регина разрешилась первой, то я перееду и перепишу дом на Регину.
Карин встала:
— Мы с Аней с таким решением не согласимся. Мы возьмём адвоката.
Роберт рассмеялся:
— Куда вам, голодающим! У вас же ни гроша за душой!
Франк съел уже второй кусок чизкейка и нацелился на «Дунайские волны». По гостиной плавали сизые клубы дыма от сигарет Роберта. Сюзанна взглянула в сторону спящего Александра и сказала как бы между прочим:
— Раз уж мы вспомнили о распоряжении, то известно ли вам, как наша мать вообще пришла к этой странной идее?
— Какое это теперь имеет значение? — Роберт раздражённо попытался пресечь эту тему.
— А мне было бы интересно узнать, — подняла голову Регина.
— И мне, — сказала Аня, пытаясь укачать плачущего ребёнка.
— Тогда слушайте! — обратилась Сюзанна ко всем присутствующим. — Задавались ли вы хоть раз вопросом, чем занимается наш дорогой, многоуважаемый Теодор в свободное от комплиментов и любезностей время?
Хильдегард взглянула на дочь неодобрительно, а Теодор наморщил лоб, ещё не понимая, к чему она клонит.
— Поскольку Франк, которого мой дорогой зять называет пропащим, по-прежнему поддерживает связь с бывшими коллегами из банка, я разузнала через него, что Теодор является совладельцем нескольких частных клиник в Шварцвальде. Эти клиники специализируются на диетах, понижающих вес, на психосоматике и сердечных заболеваниях. В наше время, полное перегрузок и стрессов, нет отбоя от пациентов, и дело приносит нашему дорогому Теодору великолепные дивиденды. И вот этот динамичный инвестор подумал, что и в Бергштрасе дела пойдут не хуже...
— Довольно! — воскликнул Роберт. — Какое отношение всё это имеет к предмету нашего обсуждения? — Он нервно достал очередную сигарету.
— Вот именно! — поддержал его Теодор. — Сюзанна, как бы высоко я ни ценил тебя, позволь всё же напомнить тебе о твоём материнском долге... Займись своим ребёнком и не суй нос в чужие дела!
— Но я хотела бы знать, что она собиралась сказать! — заговорила Хильдегард. — Так что там с клиникой в Бергштрасе?
Сюзанна спросила:
— Мама, ты помнишь, как полтора года назад компания «Санаинвест» предложила тебе продать наш дом?
— Да. Они оценили его в триста тысяч евро.
— И ты отказалась?
— Конечно. Я хотела сохранить это единственное достояние семьи Раймунд для внуков.
Роберт пытался зажечь сигарету своей золотой зажигалкой. Но она дрожала так, что ничего не получалось.
— И потом они предложили больше?
— Да, четыреста тысяч. И в заключение полмиллиона. Я ещё очень удивилась. Но продавать всё равно не собиралась. Ни за какие деньги.
— А вот то, чего ты не знаешь, мама: компания «Санаинвест» на сегодняшний день потихоньку, ничего не афишируя, скупила уже большинство окружающих участков, чтобы разместить в этом живописном местечке свою клинику, — и добираться удобно, и прекрасный вид на долину Рейна. Единственным препятствием была ты.
Роберт оставил свои попытки закурить и спрятал зажигалку в карман.
— И какое отношение это имеет к Теодору? — спросила мать.
— Он совладелец компании «Санаинвест». У него восемьдесят шесть процентов акций! А так называемые управляющие владеют гордым остатком и по сути являются марионетками.
— Теодор! — ошеломленно воскликнула Хильдегард.
— Дорогая, не придавай значения этому наговору!
Сюзанна продолжала:
— Погоди, это только начало. Дальше — больше: банк Роберта участвует в этом инвестиционном проекте, который споткнулся о твою частную собственность. Роберт сам лично выступает в качестве финансового эксперта. Не так ли, зять? И не раз лично встречался по этому вопросу с Теодором. Наш галантный инвестор не отступается от задуманного. Дело сулит большие деньги, а он у нас... детерминист. Он верит, что все люди поддаются манипулированию, если только правильно нащупать их детерминанты, нужные нити, за которые следует тянуть. Этим он увлёкся по-настоящему. И они с Робертом разработали этот тёмный план.
Хильдегард, наконец-то поняв, в чем дело, посмотрела на Теодора.
— Поэтому ты и уговорил меня сделать это распоряжение! Сколько раз ты заводил об этом речь, пока я наконец не согласилась. Ты беззастенчиво использовал мою мечту о внуке!
— Правильно, — продолжала Сюзанна. — Он, как и Роберт, не сомневался, что Регина забеременеет первая. Ведь ей для этого достаточно было отказаться от пилюль, тогда как остальным сестрам ещё нужно было подыскать подходящего партнёра. Как только Роберт завладел бы домом, он перепродал бы его Теодору.
Хильдегард, окаменев, сидела во главе стола.
— Значит, твой интерес ко мне был чисто деловой, — тихо сказала она. — Почему ты так поступил со мной?
Сюзанна продолжала:
— Но всё оказалось не так просто, уважаемый господин Маркуард. Ваша концепция затрещала по швам, поскольку Регина забеременела не так быстро, как хотелось. И тогда Теодор поменял партнёра в переговорах и сделал то же предложение Карин.
Роберт вскинул голову:
— Это правда, Теодор? Ты за моей спиной сговорился с этими лесбиянками?
Теодор вскочил и, забыв про всякий этикет, воскликнул:
— Это мерзкая ложь!
— Довольно! — громко сказала Хильдегард. — Я не хочу погружаться в это болото ещё глубже. Теодор,
