прошу тебя немедленно покинуть мой дом!
Тот, кажется, понял, что возражать бессмысленно. Он встал, корректно поклонился и, не говоря ни слова, вышел.
Когда дверь за ним закрылась, хозяйка дома тихо побеседовала с нотариусом. И затем объявила:
— Моё распоряжение в новой ситуации приобретает другое значение. Кто бы ни получил дом — Регина или Аня, — он получит его только с обязательством не продавать до конца моей жизни.
Роберт протестующе поднял руку:
— Так дело не пойдёт. Дарение предполагалось без каких бы то ни было ограничений и дополнительных обязательств. Господин нотариус, объясните это даме!
Юрист глубоко вздохнул:
— В принципе вы правы, господин Маркуард. Это обязательство expressis verbis не было упомянуто при объявлении распоряжения. Но не забывайте, что госпожа Раймунд была коварно обманута. Если принять во внимание, что с самого начала главным намерением госпожи Раймунд было сохранить дом для внука, то это обязательство непосредственно вытекает из её выражений и действий, совершённых в этом направлении. Если вы намереваетесь опротестовать это обязательство в суде, то я как нотариус засвидетельствую его. Это сведёт ваши шансы к нулю.
— Тогда нам не нужен этот дом! — вскричала Карин. — Я ни за что не перееду в эту непродаваемую халупу, в которую придётся ещё дополнительно вложить не меньше ста тысяч евро.
— Я тоже отказываюсь, — сварливо заявил Роберт. — Если я не получу полмиллиона евро, зачем мне этот дом! — Он встал, сжав кулаки. — И из-за этого идиотского распоряжения я поимел кучу неприятностей! И ещё эта двойня! Да лучше бы я развёлся!
Обе его дочки принялись дружно реветь.
— Ах вот как! — разгневанно вскричала Регина. —Только попробуй разведись! Я подам на такое содержание, что у тебя глаза на лоб вылезут!
— Браво! — воскликнула Карин. — Это самое разумное, что я когда-нибудь слышала из твоих уст. Освободись наконец от этой зависимости!
Роберт клокотал:
— А ты зря дерёшь пасть, Карин! Твоя наложница изменяет тебе с мужчиной! Давай, Аня, расскажи своей лесбийской подруге, что ты продолжаешь спать с Себастьяном!
— Это правда?! — закричала Карин.
— Нет, клянусь! — испуганно отреклась Аня.
— Ах! — Роберт язвительно скривил рот. — А почему Регина видела машину Себастьяна возле вашего дома?
— Старый доносчик! — кричала Аня.
— Так, значит, это правда, — прохрипела Карин. — Ты изменяешь мне с этим яйцом всмятку!
— Карин, он отец моего ребёнка.
— Всего лишь производитель!
— Карин, прошу тебя!
— Ты продолжаешь с ним путаться, сознавайся!
Все кричали разом. Александр тоже проснулся и заревел наперегонки со своими кузинами и кузеном.
Роберт победно взглянул на Карин.
В это мгновение раздался голос Регины:
— Ты можешь быть доволен, Роберт, ты добился своего. Но раз уж ты мне угрожаешь разводом, то знай, я спала с Ивонной!
Он побледнел.
— Да, и это было в сто раз прекрасней, в сто раз восхитительней, чем с тобой!
— Браво! — вскричала Карин, тоже, со своей стороны, торжествуя. — Наконец-то ты поняла, что сделать женщину счастливой может только женщина!
Роберт воззрился на свою благоверную:
— Так вот почему ты всё время пропадаешь у этих голубых студентов! Содом и Гоморра! Германия гибнет, моя собственная жена — лесбиянка.
Дети надрывались в крике.
Нотариус встал и попытался добиться тишины.
— Дамы и господа! Дамы и господа! Пожалуйста, успокойте ваших детей и послушайте меня!
Роберт тряс головой и, не в силах поверить, повторял:
— Моя жена... лесбиянка...
Наконец юрист добился внимания. Перекрывая многоголосый рёв детей, он спросил:
— Итак, вы отказываетесь от дома вашей матери, госпожа Маркуард?
— Да, — ответил за неё Роберт.
— Я не знаю, — неуверенно сказала Регина и принялась качать свою двойню.
— Заткнись, лесбиянка! — зашипел Роберт.
— Госпожа Маркуард, — сказал нотариус, — само собой разумеется, вас никто не торопит с решением.
— Наш ответ — нет, — чётко заявил Роберт.
Аня с ребёнком на руках обратилась к своей подруге:
— Карин, хоть мы и не можем продать дом, это всё же лучше...
— Нет, — решительно отрубила Карин. — Помолчи, ты, предательница! Я не гонюсь за буржуазной идиллией. Даже в этом хвалёном обывательском районе!
— Я хочу сделать вам предложение, — взяла слово Сюзанна.
Все с недоумением обернулись в её сторону. Франк покачал плачущего Александра, успокаивая его.
— В случае, если вы обе отказываетесь, мы с Франком подумали и решили, что мы переедем сюда.
— Что? Вы? — Регина вытаращила глаза. — Хотите разместиться в готовом гнёздышке!
— О каком готовом гнёздышке ты говоришь? Как уже сказал твой муж, дом нуждается в ремонте. Но Франк — мужчина с руками, и многое он может сделать сам. Особенно за те три года, которые он вынужденно проведёт дома по уходу за ребёнком. Кроме того, за ваш отказ я заплачу вам отступные.
Все удивлённо уставились на неё. Мать спросила:
— Но, дитя моё, где же ты возьмёшь деньги?
— Мама, я шесть лет проработала акушеркой, и всё это время мне было нужно не так много. Я сумела отложить девяносто тысяч евро и ещё возьму кредит в сто сорок тысяч, чтобы каждой из сестёр заплатить отступного по сто пятнадцать тысяч. Мне кажется, это вполне корректное предложение.
Роберт с вызовом рассмеялся:
— Ты хочешь, чтобы мы отказались от дома за твои убогие сто пятнадцать тысяч?! Нет, в таком случае я отзываю свой отказ. Ах, да я ведь и не отказывался! Господин нотариус, когда мы сможем запротоколировать дарение?
Франк широко улыбнулся. Судя по его виду, он наслаждался всем происходящим. Маленький Александр смотрел на него распахнутыми глазами.
— Ты не получишь дом, — снова заспорила Карин. — Аня — единственная законная претендентка. Даже если нам придётся взять на ремонт этот проклятый кредит, мы забираем дом.
— Никогда! — вскричал Роберт.
— Мы забираем дом только для того, чтобы он не достался тебе — ответила Карин.
Скандал пошёл по новому кругу, дети снова заплакали.
Сюзанна была разочарована. Она уже успела представить себе своего маленького Александра на качелях в материнском саду Как это было бы прекрасно!
Франк протянул ей ребёнка и помахал нотариусу:
— Господин Эммрих, вы не могли бы подойти?
Юрист поднялся и обошёл вокруг стола. Франк достал из кармана куртки конверт и приоткрыл его.
