Не успел отшельник взглянуть на это болото, как уже напали на него с двух сторон самый трусливый демон — воплощение трусости и самый тоскующий демон — воплощение тоски. И тоже увидели перед собой маски.
Демона трусости встретила черная маска беспощадности, и он так испугался, что покинул свое тело, которое тут же обратилось в сумерки, боящиеся и света, и тьмы, дрожащие от страха по любому поводу.
А крылатый тоскующий демон увидел зеленую маску грусти и так затосковал, что его тело и сущность обратились в печальные звуки лесов и гор, до сих пор наводящие тоску на людей и животных.
Налетели на отшельника еще два крылатых демона. Справа — самый ужасный демон, а слева — самый отвратительный. Но не смогли они застать Спокойного врасплох. Заранее он надел по бокам головы оранжевую маску радости и голубую маску любви. Опешили демоны — ведь они ожидали увидеть перед собой лицо отшельника, искаженное ужасом и отвращением.
Когда же они пришли в себя и снова яростно ринулись в бой, Спокойный ловко увернулся от них, а демоны столкнулись с такой силой, что рассыпались на куски, и куски эти превратились в разных тварей, внушающих ужас и отвращение.
А отшельник тем временем устремился к земле и успел быстро накинуть свой плащ на вершину скалы, водрузив на него сверху белую маску спокойствия.
Самый глупый демон — воплощение глупости — не смог отличить плащ от отшельника и с такой силой ударился о скалу, что рассыпался в мельчайшую пыль и рассеялся по свету, заполнив собой все незанятое чем-нибудь нужным пространство, в том числе и головы людей. С тех пор так и повелось: чем меньше знаний в голове, тем больше там глупости.
Других демонов тоже постигла печальная участь.
— Не лови меня, не лови, — кричал отшельник самому упрямому демону — воплощению упрямства, совершая головокружительные прыжки вокруг горных вершин.
Все свое упрямство вложил в преследование демон. Проносясь мимо огнедышащей горы, показал Спокойный демону упрямства красную маску гнева и, бросив ее в жерло вулкана, крикнул ему:
— Не лови ее, не лови, а то она еще больше разгневается!
Запылала маска и сгорела в огненной лаве, но демон упрямства не заметил этого и бросился за ней. Говорят, что до сих пор он бродит под землей, плавает и ныряет в лаве всех вулканов мира, упрямо пытаясь отыскать маску отшельника. Порой в поисках маски он начинает выбрасывать лаву из-под земли, это и называют извержением вулканов. А когда особенно сердится, начинает биться в припадке злобы, и если в этот момент он нырнул неглубоко, то земля трескается, и начинаются землетрясения.
В горячке боя умудрился отшельник незаметно укрепить на спине самого подлого и хитрого демона серую маску ненависти, а неистовый демон ненависти, увидев ее, воспылал такой безграничной яростью, что бросился на демона хитрости и злобно рвал его до тех пор, пока от того и клочка не осталось. Невидимыми частицами рассеялась подлая хитрость по свету, и до сих пор никто не знает, как она выглядит и где скрывается.
Когда же демон — воплощение ненависти — перевел свой взгляд на отшельника, то увидел на его лице фиолетовую маску осознания. Задумался он на мгновенье, понял, что совершил ошибку, уничтожив своего. Не терял времени даром Спокойный и так ударил в этот момент своим посохом демона ненависти, что провалился тот в самый центр земли, и теперь к нам на поверхность просачивается через трещины и разломы в земной коре его ядовитое дыхание, порождая ненависть в людях. Иногда демон ненависти, пытаясь освободиться, также, как и демон упрямства, сотрясает земную твердь.
Всех демонов-послушников победил отшельник. Вздохнул он, вытер пот со лба, произнес заклинание — и перенесся к подножию Желтой горы.
А уж там ждут боя семь бескрылых, бесстрашных и непобедимых демонов-воителей жуткого, невероятного облика. Даже тучи в страхе меняют свой путь по небу, едва приблизившись к ним, а людей и животных непреодолимый ужас обращает в бегство. Огромны демоны, как горы, голоса их звучат раскатами грома, от которых рассыпаются скалы, а с горных вершин летят стремительные лавины. Дыхание их — ураган, а каждый волос на теле — величиной с огромное дерево.
Прищурился самый огромный из демонов-воителей — делает вид, что пытается разглядеть Спокойного, усмехнулся и говорит:
— И ребенок смог бы разделаться с этими жалкими летучими мышами — демонами-послушниками. Мы даже рады, что ты уничтожил их — сколько веков эти твари шныряли повсюду, фискалили, воровали у нас лучшие куски пищи и почему-то всегда первыми успевали к дележу добычи. Но теперь тебя ничто не спасет от смерти — нам давно хочется поразвлечься. Наверное, по ошибке называют тебя великим воином, любая моя вошь одной лапкой смогла бы тебя раздавить.
— Эй ты, неповоротливая гора нечистот! — громко закричал на демона отшельник, всем своим видом выражая крайнее презрение. — Да ты сам и все ваше воинское умение не стоите и когтя с крыла любого из демонов-послушников. Пусть бы вы даже разом набросились на меня, я раздавлю вас, как жалких мокриц. Давайте, покажите свою силу. Потому вы и завидуете демонам-послушникам, что сами смертны и не имеете бессмертной сущности, как у них. Подходите, трусы, мне не доставит особого труда разделаться с вами!
Не было большего оскорбления для демонов-воителей, чем назвать их смертными, об этом рассказывали отшельнику владыки животных. И от них же узнал Спокойный, что, хотя на самом деле демоны-воители были бессмертны и непобедимы, каждый из них имел свое уязвимое место, и его можно было убить, если знать, куда и как ударить. Специально злил отшельник демонов-воителей, как советовали ему владыки животных.
Слова отшельника ужасно разъярили демонов. Раздувшись от злобы почти вдвое, они затряслись, как в припадке, и бросились на него, выпучив налитые кровью глаза, но сшиблись лбами и рухнули на землю.
Отшельник воспользовался замешательством и проскользнул между ног у самого длинношеего демона, вспрыгнул ему на плечо и, затянув белый волшебный шнур — подарок Повелительницы змей, сплетенный из сброшенной ею кожи, — на горле демона, стал его душить. Завопил и захрипел демон, но никто из его собратьев внимания на это не обратил, потому как начали они препираться — кто кого первым толкнул.
Пытается длинношеий демон освободиться от удавки, по горлу лапами скребет, но ничего против волшебной силы змеиной кожи не может сделать. Так и испустил дух. Упало тело демона на землю и стало зеленью покрываться — лианами длинными-предлинными, как его шея. Оттуда потом и распространились лианы по всему свету.
А отшельник уже перепрыгнул на спину к самому толстому и круглому демону и принялся искать у него пуп. Пупы у демонов находятся не как у человека — на животе, а сзади, на пояснице, чуть выше того места, на котором сидят. Пуп отшельник быстро обнаружил, да и как не заметить такую ямищу, особенно когда в нее провалишься. Вынул Спокойный из-за пазухи рог белого быка, Владыкой быков подаренный, и воткнул острым концом в самый центр пупа. С невероятной силой и свистом вырвалась из дыры струя воздуха, и самый круглый демон вдруг начал стремительно уменьшаться в размерах, и уже через мгновенье на земле осталась лишь тонкая его оболочка.
А отшельника забросило, как пылинку ураганом, прямо в нос к демону с самым большим и уродливым носом. Страшен был этот нос. Весь покрытый снаружи и внутри красно-фиолетовыми гниющими бородавками, он источал невероятное зловоние, такое, что даже птицы умирали, пролетая рядом.
Обрадовался отшельник неслыханной удаче, снял с шеи амулет, подаренный ему Белой Жабой — Повелительницей жаб, — небольшую коробочку с ядом, собранным с ее кожи, и, держась за волос в демонском носу, чтобы не выбросило дыханием, выплеснул яд на бородавки. Чихнул демон, плюхнулся на землю, да так и остался сидеть мертвым. Спустя годы оброс он лесом и превратился в обычную гору. Люди начали селиться на ее склонах, рубить лес и пасти скот, и только к двум глубоким пещерам — ноздрям демона — не приближались из-за ужасающего запаха. Прозвали люди эти пещеры «Зловонными колодцами». Страшным, нечистым местом считались «Колодцы», потому что в грозу воздух в них вспыхивал красным пламенем, и огненные столбы поднимались до самого неба…
Когда демон со страшным носом чихнул от яда, отшельника с силой выбросило из его вонючей
