Весна Победы. Забытое преступление Сталина.

застрелены'

- 'три по­жилые женщины с обнаженной нижней частью тела и следами изнасилования, застрелены; на чердаке дома труп пожилого мужчины, повешенный вниз головой'

- 'на дверной щеколде висит труп мужчины, на чердаке лежат два обнаженных женских трупа со следами садистского изнасилования, за­стрелены; на диване застреленный мальчик примерно 12 лет, на кровати обнаженный труп 18-летней девушки со следами садистского изнасилования, застрелена'

- 'в подвале застреленная по­жилая супружеская пара, глаза выколоты...'

Кроме многочисленных зверских убийств по­хоронные команды зафиксировали в Штригау многочисленные случаи самоубийств, в том числе - групповых:

- 'три женских трупа и один детский, самоубийство посредст­вом газа'

- 'самоубийство супруже­ской пары через повешение на оконной раме; в подвале трупы одного мужчины и двух девушек разного возраста, самоубийство через повешение'

- 'четыре женских трупа и один подросток, смерть через отравле­ние газом'

- 'два женских трупа, самоубийство посредством отравления газом'

- 'мать и дочь, сидя за столом, самоубийство посредством отравления газом'

- 'женщина вскрыла себе арте­рии, но перед этим удушила скрученным полотенцем свою дочь, лежащую рядом'

- 'на чердаке, рядом друг с другом повешены две пожилые женщины, одна молодая женщина, девушка примерно 20 лет и де­вочка 10 -11 лет, все со следами изнасилования».

Подробности этого коллективного самоубийства на чердаке в доме № 5 по Циганштрассе известны, как это не невероятно, от одной из участниц страшного события. Сохранилось письмо этой женщине (ей тогда было 47 лет), которое она написала сыну одной из погибших женщин. Опуская из уважения к читателю описание бесконечных групповых изнасилований ('сексуальных коллизий', как выразился генерал армии И.Третьяк), перейдем сразу к концу письма:

'…Около 10 часов утра стало спокойнее, и мы все пошли в квартиру молодой фрау К., ее 11-летнюю дочь Траутёль тоже изна­силовали. Там мы сварили какую-то еду. Но тут снова послышались шаги, и все повторилось снова. Мы кричали, мы умоляли их, чтобы они, наконец, оставили нас в по­кое, но они не знали жалости. Мы все договорились по­веситься. Но опять кто-то пришел. Когда, наконец, они удалились, мы как можно быстрее побежали на чердак. Фрау Р. повесилась первой. Молодая фрау К. сначала повесила свою дочь Траутёль, а потом повесилась сама. Так же поступила Ваша матушка с Вашей сест­рой (т.е. мать повесила собственную дочь - М.С.).

И вот мы остались только вдвоем, Ваша мама и я. Я попросила её, чтобы она сделала петлю для меня, сама я не была на это способна из-за возбуждения. Мы еще раз обнялись напоследок и отбросили дорожную корзину, на которой стояли. Я все-таки достала ногами до пола, веревка оказалась слишком длинной. Я посмотрела направо, затем налево, все висели в ряд, все были мертвы. Мне же не оставалось ничего другого, как только попытаться освободиться от веревки…'

       Достоверны ли приведенные выше сведения? Можно ли верить документам, отчетам, свидетельствам лишь с одной, т.е. немецкой, стороны? Где экспертное заключение независимых и непредвзятых свидетелей? Увы, его нет. Где документы следственных дел советских военных трибуналов? Где отчеты советской военной прокуратуры? Их тоже нет. Почему же мы должны верить заявлениям одной, причем явно заинтересованной, стороны?

Вопрос хороший. Сильный, можно сказать, вопрос. Вполне соответствующий 'новому мышлению', нормам и принципам правового государства. Правовое государство, как известно, предполагает наличие большой популяции адвокатов. Незыблемый принцип адвокатской работы известен: 'Меня не интересует, совершал ли мой клиент инкриминируемое ему преступление, но я докажу, что обвинение не соответствует букве закона'. Судя по тому, что многие адвокаты становятся состоятельными людьми, этот принцип неплохо работает.

И тем не менее, далеко не всегда и не все убийцы и насильники, нагло улыбаясь, выходят на свободу прямо из зала суда. К счастью, платный адвокат не является единственным участником процесса - есть еще присяжные заседатели, есть судьи, имеющие столь же правовое право принимать решение ex aequo et bono (по совести и справедливости), опираясь не только на букву закона, но и на 'внутреннее убеждение' (это, кстати, вполне узаконенный российским УПК термин).

По совести и справедливости каждому должно быть ясно, что чудовищные преступления, совершенные в годы Второй Мировой войны, далеко не всегда (если не сказать жестче: 'почти никогда') могут быть установлены в рамках формально-бюрократических процедур. Какая 'комиссия независимых экспертов из нейтральной Швейцарии' установила факт зверского убийства жителей белорусской деревни Хатынь? Где документы? Где независимые свидетели? Впрочем, некоторые документы, как ни странно, сохранились. В архиве. Поэтому их можно с полным основанием назвать 'архивными документами' (на некоторых читателей эти два слова производят магическое действие). В отчете командира 118-го полицейского батальона (сформирован из военнопленных Красной Армии в Киеве) карательная операция, проведенная в Хатыни 22 марта 1943 г., описана следующим образом:

'…Деревня была окружена и атакована со всех сторон. Противник при этом оказал упорное сопротивление и вел огонь из всех домов, так что пришлось применить тяжелое оружие - противотанковые пушки и тяжелые минометы. В ходе боевых действий наряду с 34 бандитами убито много жителей села. Часть из них погибла в пламени...'

Итак, архивные документы 'неопровержимо' свидетельствуют: бой, противник, бандиты, часть жителей погибла в пламени. Случайно, надо полагать…

И если мы - вполне справедливо - считаем кощунством подобные рассуждения, равно, как и любые иные попытки поставить под сомнение реальность массовых преступлений, совершенных гитлеровцами и их пособниками на советской земле, то почему же в отношении преступлений, жертвами которых стали немецкие женщины и дети, должен применяться другой стандарт?

31 августа 1941 г. 'Правда' опубликовала статью А.Н.Толстого 'Лицо гитлеровской армии'. 66 лет спустя издается книга А.Дюкова, в которой со ссылкой на эту статью сообщается, что 'на окраине деревни близ Белостока на пять заостренных колов было воткнуто пять трупов женщин. Трупы