забалуешь.
– На какой? – удивился Васька.
По сути, Самородов был прав – кому отвечать на такие вопросы, как не летчику. Если бы не интуитивная неприязнь к Самородову, Саша бы его поддержал. Теперь он просто сидел у огня, покуривал любимые французские сигареты и наблюдал, как постепенно накаляются страсти. А что, лично он, как лицо в командировке, которому исправно капают суточные и проездные, никуда не торопился. Днем раньше, днем позже – какая разница? Гаврилов сам загнал его на край света, так что пока перетопчется без умопомрачительного материала о съезде шаманов. Не велик убыток для массовой аудитории, если разобраться.
– Что ты Ваньку валяешь? Где находимся, спрашиваю! – упорно допытывался Захар Иванович.
– Откуда ж я знаю? – продолжал удивляться Васька. – Куда приземлились, там и находимся. Стало быть, так.
– Логично, – подтвердил Федор. – Только куда мы приземлились, вот в чем вопрос?
– Нет, мне это нравится! – повторила Аля.
Васька снял с палки подсушенную и слегка поджаренную кроссовку, ощупал ее, удовлетворенно крякнул и надел. Вторую он уже высушил раньше, так что получился полный комплект. Пилот потопал, не вставая, обутыми ногами, вытащив из огня тлеющую хворостину, закурил сигарету без фильтра из мятой пачки и наконец обвел все общество невозмутимыми раскосыми глазами.
– Мы летели, так? Летели себе и летели, – снисходительно, тоном воспитателя перед детской группой, рассказал он. – Потом – гроза. Непонятно, откуда она взялась, по прогнозу – не было, я еще с этих прогнозов спрошу, когда вернемся… Ну я, понятное дело, начал забирать в обход грозового фронта. Забираю и забираю, значит… Но не успел, шарахнуло нас маленько, это бывает. Полетаешь на этом хламе – еще и не такое увидишь. Этот утиль, – Васька небрежно кивнул в строну поникшего вертолета, – нужно было еще десять лет назад списать. Я говорил, между прочим. Полный гроб с музыкой, аж в ушах закладывает от симфоничности… Чтоб на таком гробу прилететь, надо еще трижды спасибо сказать, между прочим для сведения некоторых! А где спасибо? Ладно, все равно… Летели, прилетели, сели… А что еще нужно?
– Так куда летели? Тьфу, черт… Куда прилетели? – спросил Федор. У него был насупленный вид человека, решившего, не смотря ни на что, докопаться до истины. Терпение его, похоже, не имело пределов.
– Летели-то понятно куда, а вот куда прилетели – это уже вопрос, – задумчиво ответил Васька.
– Так, на колу висело мочало, начинаем все сначала… – Самородов уже явно выходил из себя, и только забота о носе мешала ему разгневаться окончательно. – Куда летели… тьфу, куда прилетели?! Можешь ты по-человечески сказать или нет?
– Не знаю! Я же русским языком говорю – не знаю! Вот, летели. Вот, прилетели…
Васька вдруг взялся загибать пальцы на руке, высчитывая что-то в уме.
Все посмотрели на его пальцы. Ничего пальцы, нормальные, грязные только…
– Мужики, мужики! – категорично вмешалась в разговор брюнетка Ирка. Она вообще, как заметил Саша, была дамой категоричной во всех отношениях. – Слушаю я вас и не понимаю: то ли я сама с ума сошла, то ли вы все тут ошизели. Летели, прилетели, на головку сели! Кончайте уже эти гуси-лебеди, надоело!
Мне – так точно надоело слушать эту ахинею! По-моему, у нас всего два вопроса – где мы находимся и как нам отсюда выбраться. Федор, ну хоть ты, как мужик, скажи им!
– Может быть, спасут? – сказал Федор, как мужик.
– Ну и что, если спасут?!
– Тогда хорошо, – рассудил Федор.
– А если не спасут?! – не сдавалась Ирка.
– Тогда плохо, – вздохнул он.
– Не, я не понимаю, где мы есть-то? И чего это я такой мокрый? Обоссался, что ли? – раздался вдруг голос со стороны.
Все оглянулись. Егорыч был почти как живой. Огурец-огурцом, если не надкусывать, как говаривал в таких случаях Мишка Бломберг. Объявившийся огурец подбирался к огню осторожно, бочком, как лесной зверь, опасающийся засады. Весь он был почему-то усыпан сухой хвоей, особенно – по волосам и плечам. В его стеклянных глазах уже проявлялось нечто осмысленное. Или просто отблески огня придавали им жизни.
– Находитесь вы в Ващерском крае, – раздался вдруг голос с другой стороны. – А по поводу спасения – не знаю, не знаю… Я бы не надеялся на вашем месте.
Все оглянулись.
Саша не заметил, как и откуда появился у костра этот человек. Никто не заметил, как выяснили они потом. Появился. Возник. Материализовался. Откуда? Из леса, вестимо, решили все. Откуда еще ему появиться, если кругом лес?
Человек этот был невысокого роста, скорее крепкого, чем полного телосложения и возраста еще среднего, но уже перевалившего за середину. Лет сорок–пятьдесят, наверное, решил Саша. Вполне приличные, в меру потертые джинсы заправлены в кирзовые сапоги и приспущены под небольшим брюшком. Поверх рубашки – балахонистое подобие плащ-палатки. Бросалась в глаза аккуратная, остроконечная бородка и маленькие, но какие-то очень блестящие, яркие глазки, подслеповато щурившиеся на огонь костра. Явно близорукие глазки…
Да, именно таким они его впервые увидели, вспоминал потом Саша.
– Здравствуйте всем, – сказал человек.
– И вам – здравствуйте! – откликнулось сразу несколько голосов.
– Ты кто, человече? – спросил Васька.
– Я-то? – Абориген задумался. – Я – Савич, – назвался он наконец.
– Просто Савич? – уточнила Ирка.
– Нет, почему же просто? Не просто. Савич я. Как может быть просто? – Тот, похоже, даже обиделся.
– Ясно, гражданин Савич! – гундосо вступил Самородов. Понимая насморочную несолидность собственного голоса, значительно и гулко откашлялся. –
А скажите нам, товарищ Савич, есть ли тут поблизости какая-нибудь администрация?
– Здесь? – удивился тот и, словно желая удостовериться, обвел глазами озеро и темнеющий лес. Поднял глаза к небу, где сквозь дымчатые, рваные тучи пробивались чуть заметные искорки звезд, но и там никого из администрации не обнаружил.
– Нет, – сказал твердо, – здесь точно нет.
– Но кто-то же есть?! Кто-то должен быть! – простуженным слоном протрубил Самородов.
– Духи есть. Дух леса, дух озера…
– Ну ты, мужик, того, кончай пули-то отливать, – сказал Васька, весело блеснув крепкими зубами. – Ты лучше толком объясни…
Потом Саша понял, что Савич как раз и пытался объяснить им толком, последовательно отвечая на все вопросы, что посыпались на него с разных сторон. Что, где, как, когда, куда, откуда? В результате этой оживленной пресс-конференции получилась полная смысловая неразбериха.
Саша узнал, что очутились они в Ващерском крае, что искать их никто не будет, здесь никто никого не ищет. А зачем?
Нет, ходить здесь можно, пожалуйста, только с опаской надо, с осторожностью, здесь всякое может случиться, оно, всякое, всегда и везде случается, а здесь – в особенности…
Нет, какие дороги? Раньше был мост через реку Вощу, по нему проходила единственная дорога из края, так его снесло паводком еще лет десять назад. А никаких других дорог нет и никогда не было, есть вот город Острожин, там мэр Рассольников заседает в здании бывшего крайкома партии, это власть. Только власть, как везде, впрочем, ничего не решает, за пределами города любая власть кончается.
Связь? А откуда ей взяться? Никакой связи здесь нет и в помине не было, тут неподалеку, в двух-трех переходах на северо-северо-запад, живет на заимке Демьян, может, у него связь есть, только откуда ей у него взяться…
