сказал худой следователь, – почтамтом занимаются и всерьёз. Там работает другая группа. Но есть общий порядок, требующий от нас проверить все следы. Вы должны помочь нам в расследовании в вашем центре.
Никки потеряла интерес к разговору и повернулась к эксперту в штатском:
– Могу я задать вам пару вопросов?
Тот посмотрел на главного. Полицейский неохотно кивнул.
– Сколько в мире производителей сверхпроводящих бомб? – спросила Никки. – И как легко достать такие бомбы?
– Их делают всего восемнадцать компаний. Это оружие вне свободной продажи, и его производство находится под исключительно жёстким контролем комитета ООН по вооружениям.
– Почему?
– Именно из-за плохой обнаруживаемости сверхбомб обычными контрольными системами.
– Можете ли вы установить – какому из производителей принадлежала бомба? Я слышала, что происхождение химических или ядерных бомб установить легко.
– К сожалению, сверхпроводящие бомбы отличаются от других, – улыбнулся наивности собеседника эксперт. – Они состоят из обычных материалов, происхождение которых невозможно отследить.
– Хоть что-нибудь вы можете сказать о взорвавшемся устройстве? – настаивала Никки.
Эксперт посмотрел на главного. Тот недовольно молчал.
– Мощность бомбы велика, и мы можем сократить число типов бомбы и потенциальных производителей до одиннадцати.
– Хватит пустых разговоров! – закричал краснолицый.
Никки не обратила на него внимания.
– Сверхпроводящие бомбы отличаются друг от друга?
– Конечно, – усмехнулся эксперт, – но только в целом состоянии. Взорвавшиеся накопители практически теряют индивидуальные различия.
– Вам поможет, если я укажу на производителя бомбы? – спросила Никки уже у главного следователя. Тот мгновенно подобрался:
– Это была бы ценнейшая информация, но разве вы знаете, кто подменил посылку?
– Нет, не знаю, – сказала Никки, – но если вы привезёте мне все одиннадцать типов сверхпроводящих накопителей и дадите эксперта, который зарядил бы их, то я укажу, какая бомба лежала в почтовой комнате.
– Привезти вам одиннадцать бомб?! – взревел краснолицый. – Да ещё зарядить их?!
Нашли простаков!
– Либо вы соглашаетесь на моё предложение, либо на следующий допрос я приду со своим адвокатом. Тогда вам придётся попотеть, чтобы он разрешил мне сказать, как меня зовут.
– Мы знаем, как вас зовут! – вмешался грубиян.
– Но ведь вы это узнали не от меня? – улыбнулась ему Никки.
– Я не понимаю… – зарычал краснолицый.
– Вижу, но ничем помочь не могу, – перебила его Никки. – Попробуйте помолчать и сосредоточиться.
– Как вы опознаете тип бомбы? – сердито спросил худой.
– Непробиваемых стен нет, – туманно сказала Никки. – Это физический факт.
– Хватит отговорок! – закричал красномордый. – Отвечайте на наши вопросы!
Кому понадобилась типография? Кто знал о посылке? Скольких людей в своём центре вы знаете лично? Как давно?
Грубиян сыпал вопросами, но получал в ответ лишь молчание. Никки с минуту заинтересованно рассматривала следователя, брызгающего слюной, потом решительно встала из-за стола.
– До свидания, джентльмены.
Потом посмотрела на хмурого начальника группы.
– В следующий раз приходите без болванов с пистолетами, а то разговора вообще не получится…
И ушла, не собираясь терпеть пустую болтовню.
Когда дверь за девушкой закрылась, Мобельсон не сдержал ехидной улыбки:
– Какие трудные дети в этом Колледже! Я ещё не видел, чтобы девочка- тинейджер так издевалась над группой взрослых, хорошо вооружённых мужчин…
Краснолицый грубиян заскрежетал зубами.
Взрыв в Шрёдингере стал мировой сенсацией. Политики и журналисты беспрерывно обсуждали теракт и смерть пятерых людей.
– Жёстко наказать тех, кто из-за моральной и умственной деградации прибегает к террористическим актам…
– Нужно искоренить желание политических лузеров решать свои проблемы с помощью бомб!
– Этот взрыв – результат неправильных приоритетов политики Президента Луны мистера Хо!
– Бомба – последний аргумент импотента!
Гринвич-центр был закрыт на ремонт, а тиковый кабинет Никки сгорел дотла. В плазменной волне, вырвавшейся из сверхбомбы, бесследно испарился и тёмно-рыжий Несгибаемый Пёс.
Нельзя скорбеть об игрушке на фоне общей трагедии, и Никки отнеслась к потере Пса стоически:
– Пёс многому меня научил и остаётся моим символом несгибаемости. А символ нельзя уничтожить. Несгибаемые тоже умирают, но даже своей гордой смертью они торжествуют над врагом. Ведь они – несгибаемые.
Но всё-таки Никки остро почувствовала, что с гибелью Пса порвалась окончательная связь с детством. Несгибаемый Пёс, сгорая, успел предупредить: детские игры кончились.
Началась взрослая война.
«Детство слеплено из надежд, взрослая жизнь склеена из потерь. Готовься…» – горько подумала Никки.
Династия Гринвич оказала финансовую помощь семьям погибшего полицейского Кристенсена и трёх жителей Шрёдингера – в размере от четырёх по десяти миллионов.
Полицейский Иванов оказался совершенно одиноким человеком. Его похоронили за счёт династии, установив на мраморном памятнике бронзовый барельеф с надписью «Погиб при исполнении долга, спасая людей».
Никки поставила фотографию полицейского Иванова в своей комнате и сказала Джерри:
– Это солдат, погибший на моей войне.
