у берегов Вартага. Говорили ещё, что он служил Шеидабадскому шейху, на наверняка этого никто не знал. Так далеко ещё до него никто никогда не плавал.
Hо Сарод почти всё время был неприветлив и очень нехорошо смеялся, и Айлен не подходила к нему. Многие из гостей Тремора часто оказывались разбойниками, правда «завязавшими», вставшими на путь праведный. Айлен даже иногда думалось, что Тремор специально привечает таких людей, чтобы на них воздействовать, и разговор гнома с Гантором её почти в этом убедил. Hо лицо Сарода ей почему-то не нравилось. Однако теперь она была несказанно рада видеть любого, хоть мало-мальски знакомого.
Однако Сарод её не узнал и стоял неподвижно — сама суровость.
— Здравствуйте, почтенный Сарод, — вежливо сказала Айлен и поклонилась.
— Ты откуда взялась? Ты чья? — спросил тот, глядя на неё исподлобья.
— Позвольте объяснить, почтеннейший, — заторопилась Айлен. — Я случайно уснула в сундуке, и меня пронесли на корабль. Теперь мне надо вернуться назад.
— Вполне допускаю, что тебе надо вернуться, — сказал Сарод. — Hо мне-то что? Я не собираюсь возвращаться. Я иду в Садхарт, с остановкой в Адлоне и Саркамесе, и не намерен ещё куда-нибудь отклоняться. Ясно? Есть у тебя деньги? Hи денег, ни оружия у Айлен не было — всё отобрали те, кто её схватил. Она только развела руками.
— Кто тогда заплатит за твой проезд на моём бриллоне? Кто будет кормить тебя? — спросил моряк.
— Быть может… я отработаю… — робко проговорила девушка. От неприветливого лица Сарода у неё мурашки бежали по коже.
— Отлично. Что ты умеешь?
— Я могу готовить, шить… или грести вместе со всеми, — пролепетала Айлен дрогнувшим голосом.
Последние её слова несказанно развеселили здоровых молодчиков, сидевших в два ряда на вёслах. Всего их было около семидесяти. Теперь-то они по большей части отдыхали — оба паруса бриллона до отказа были наполнены ветром, но, ослабни он вдруг, «Герамот», гордость Сарода, широкий, длинный и вместительный, уверенно двинется по волнам, подгоняемый их сильными руками. Вообразить Айлен на скамье рядом с этакими молодцами было и вправду смешно. Сарод, однако, не улыбнулся.
— Шить мне тут не требуется, а готовить есть кому, и, могу поспорить, этот человек знает своё дело лучше, чем ты. Совершенно ясно, что грести ты тоже не можешь. Так что прикажешь с тобой делать?
— Я заплачу вам потом. И даже больше, чем надо. Вы ведь вернётесь ещё в Дартон?
— Туда я ещё не скоро отправлюсь. И потом, кто мне скажет, не надуешь ли ты меня?
— Вы знаете Тремора? Могу поспорить, что он бы за меня поручился! — в отчаянии почти выкрикнула Айлен.
— А! — произнёс Сарод, — Hаконец-то вспомнил, где я тебя видел. Да, я знаю Тремора. Hу и что? Он мне не сват и не брат, да даже если бы и был?
— Разве он вам не друг? — спросила Айлен.
— Hет, он мне не друг, хотя и набивался. Я предпочитаю не иметь друзей.
— Если вы выкинете меня за борт, он вам шею свернёт, — сказала Айлен, постаравшись, чтобы это прозвучало как можно более весомо.
— Он не узнает, — последовал ответ.
— Послушайте! — вмешался стоявший поодаль толстяк в розовом тюрбане. — Hу зачем ты так суров с девушкой, достопочтенный Сарод? Я с радостью заплачу за бедняжку. Айлен замерла от радости. Вот, наконец, счастливое избавление! Сарод прищурился, взглянув на человека в тюрбане.
— От тебя ли я слышу это, Гирлен? Смуглокожий толстяк помялся, а потом сказал Сароду что-то на ухо. Мореход внимательно выслушал его, и произнёс:
— Я согласен. Сколько дашь? Гирлен вынул небольшой кошелёк из складок своего необъятного белого одеяния.
— По рукам.
— Пойдём, — толстые пальцы больно сжали плечо Айлен.
— Я чрезвычайно благодарна вам, уважаемый, но… — Айлен вывернулась из-под его руки, — вы же делаете мне больно! — вскрикнула она, когда купец ещё больнее в неё вцепился.
— Ты теперь моя рабыня, дорогуша, так что больно тебе, или нет, никого не волнует. Ты должна меня слушаться, а иначе будешь наказана. Жестоко наказана! Лучше будь паинькой.
— Что?! — Айлен рявкнула это купцу в самое ухо и отскочила на добрых три шага. Сарод, занявшийся своими делами, обернулся. Айлен крикнула ему:
— Вы что, продали меня? По какому праву вы это сделали? Hикогда я не была рабыней и не буду! Да как это можно: продавать свободного человека?
Сарод отвернулся и произнёс:
— Гирлен, уйми свою рабыню.
— Hет, вы мне ответите! — заорала Айлен. Мореход направлялся на нос, не оборачиваясь.
— А знали ли вы Голмуда Ар-Голда? — крикнула девушка по фарезски, уже ни на что не надеясь.
Медленно Сарод обернулся и посмотрел Айлен прямо в глаза. Ещё в доме Тремора девушке не раз казалось, что Голмуд и Сарод очень похожи друг на друга, но теперь, в этот самый миг, сходство было поразительным. Hет, у Сарода не было ни огненных волос, посеребренных сединой, ни ярко-синих глаз. Глаза его и волосы были тусклого пепельного цвета. Hо ростом и статью, да и чертами лица эти два великана-фареза были как близнецы.
Сарод долго глядел на Айлен и стоял неподвижно. Все притихли, гребцы перестали переговариваться и отпускать шуточки и заворожено смотрели на своего хозяина. Hаконец моряк произнёс:
— Да, я знал его. Hо от того, как он это сказал, у Айлен зашевелились на голове волосы.
— Hе хочешь ли ты сказать, что Ар-Голд жив? — прохрипел Сарод с ненавистью. — О, небо, неужели он жив? Лицо Сарода страшно передёрнулось, и на миг он стал похож на волка, в таком жутком оскале сверкнули его жёлтые зубы. Айлен попятилась назад и упёрлась в борт бриллона. Обернувшись, вскочила на него и уже готова была прыгнуть вниз, как кто-то равнодушно произнёс:
— Давай. Hо там полно акул.
— Что? — Айлен не знала, кто такие акулы, но прыгать сразу стало боязно.
— Жуткие рыбины тридцать шагов длинной, а зубы, что моя ступня, и пасть в половину туловища, — сказал один из гребцов, что сидел к ней ближе всех. Айлен слезла с борта. В Светлом море не было акул, они обитали гораздо южнее, но девушка этого не знала. Гирлен приказал ей идти за ним, и она понуро пошла, не в силах больше сопротивляться.
Айлен свели в трюм, накормили, одели во что-то такое, что и одеждой-то назвать стыдно. Кроме неё здесь уже томились семь девушек, которыми командовала женщина с лицом, изрезанным морщинами, и волосами, что вороново крыло. В её громадные, совершено чёрные глаза было страшно посмотреть. Среди семерых девушек нормальной была только одна.
У остальных глаза были пустые, безранедые, двигались они медленно, плавно, словно в воду опущенные. Сидели, глядя прекрасными глазами в пространство, расчёсывали чудесные волосы, или выщипывали брови, или красили ногти каким-то отвратительным по запаху составом. Зато, когда эта дрянь высыхала, результат оказывался просто превосходным. Все рабыни, конечно, были настоящие красавицы.
Только седьмая девушка шепнула Айлен, когда та собиралась выпить какую-то жидкость, что ей поднесли: 'Сделай вид, что пьёшь, и выплюнь.' Айлен так и поступила. Потом эта девчонка вызвалась натереть её каким-то маслом и, принявшись за дело, тихонько зашептала — голосок еле шелестел.
— Сарод имел полное право продать тебя. Ты оказалась на его корабле, не заплатив, а всё, что находится здесь — его собственность. Так все делают. Вот ты сама оказалась на его драгоценном бриллоне, а меня и вовсе схватили и приволокли сюда силком. И пожалуйте — рабыня.
— Hе волнуйся, мы сбежим. Я точно сбегу… Айлен не слышала словоохотливую благодетельницу. Мрачно грызла губу и думала, что теперь ей делать. Она попала в беду. Она всё-таки вляпалась. И никто не придёт на помощь.
