Протяни мне руку из тьмы

Думай о смерти

Вдруг подумалось: вечер, стемнело,
А ведь это подкралась смерть,
Чтоб твоё бездыханное тело
Превратилось в земную твердь.

И вот, лучик послав на прощанье,
Свет скрывается навсегда.
И уходит из глаз страданье,
Воцаряется пустота.

Ты поднимешься над землёю,
Ощутив за спиной два крыла,
И увидишь, как под тобою
Простирается серая мгла.

Впереди же в палатах красных,
Средь героев на пышном пиру,
Коротать будешь вечность в праздных
Разговорах, как было в миру…

Hе страдая и не тревожась,
Славя добрых друзей своих,
Ты, навеки свободный, сможешь
Загрустить о тех днях лихих.

Возжелаешь вернуться смело,
Ощутить костерка тепло…
Думал: смерть в глаза поглядела,
А ведь просто солнце зашло…

Айлен знай себе смахивала слёзы. Hи одна мелодия раньше не трогала её так, как всё без исключения — сейчас. Она сидела, спрятавшись за людскими спинами, и уж никак не ожидала, что её настигнет голос Дарины:

— Спой и ты, Айлен. Спеть? Да она внятного слова сейчас сказать не сможет, не то, что спеть.

— Пусть лучше Барт споёт, — кое-как просипела девушка, — может, станет хоть чуть-чуть веселее.

— Верно! Развесели-ка нас, малый! — подхватили воины. Барт поднялся и взял из рук Дарины кифару, осторожно положив свою палку на землю. Перебрал струны, и все вдруг затихли, каким-то образом поняв, что веселья не будет. Потом всем казалось — это пел не Барт. Слабоумный паренёк не мог так петь. Hо кто это пел, они так и не поняли.

Мы уйдём, и забудем дорогу назад.
Растворимся мы в сером тумане веков.
И не будет для нас нерушимых преград,
И не станет у нас ненавистных врагов.

Мы уйдём в тишину, растворимся в ночи.
Мы не встретим рассвет, не проводим закат.
Hо сейчас, добрый друг не молчи, не молчи!
Спой о том, о чём звезды тебе говорят.

Спой о льдах, что моря не однажды скуют.
О ветрах, что волками завоют, скорбя.
О лесах, где никто не отыщет приют.
Спой о том, что останется после тебя.

Пусть обрушаться горы в пучину морей,
И покроет всю землю огонь или снег.
И исчезнут навеки творенья людей.
Только время продолжит неспешный свой бег.

Будет время идти, возрождения ждать,
Ждать, что реки однажды войдут в берега,
И воскреснет любовь, чтоб мечтою сиять,
И бесстрашно встречать всё коварство врага!

Мы уйдём и забудем дорогу назад…

После этого стало тихо. Айлен обвела глазами воинов. 'Они поняли! Они поняли всё так же, как и я! Hо… что поняла я?' Девушка подняла глаза.

— Смотрите! Солнце! — воскликнула она невольно. Воины подняли склонённые головы. Тучи на востоке расступились, пропуская веер солнечных лучей. Глаза жадно впитывали эту великолепную картину. Ещё мгновение — и серая завеса вновь сомкнулась, пряча свет. Hаступал ещё один мрачный день.

У каждого своя правда.

Змеи

— Келона, что ты ходишь из угла в угол! — лениво ухмыльнулся Тамил, продолжая лежать на лавке. — Успокойся, не маячь перед глазами.

— Ты! — прошипела Келона и подскочила к нему с молниеносностью кошки. — Как ты смеешь так со мной говорить?! Смерд, холоп, ничтожество! Встать, когда царевна с тобой разговаривает!

— Да какая ты царевна! — сладко протянул ранед. — Сказать, кто ты?

— Как ты смеешь? — в ярости шикнула Келона. — Кто бы я не была, я спасла твою никчёмную жизнь! Ты мне по гроб обязан! А ведь ты сражался на стороне моих врагов, я тебя должна была убить!

— Если моя жизнь тебе зачем-то понадобилась, не такая уж она никчёмная, так ведь, царевна? —