собственную жену, и даже проститутку нужно называть на «вы».
— Ну и что? — подозрительно спросил полковник. — Чего ты этим хочешь сказать?
— Ничего. Поэтому у них и нет хамов. Они не могут переходить на «ты».
Даже Мясников усмехнулся. А полковник побагровел, ударил кулаком по столу.
— Ты у меня не шути, — заорал он, — я тебя быстро «поставлю». Ты у меня будешь как паинька.
— Подожди, Федор, — прервал его Мясников, — он пленку принес. Магнитофон у него. И там мой разговор записан с Гавриловым. Я этому кретину сколько раз говорил, чтобы был осторожным.
— Где пленка? — нахмурился Савичев, поворачиваясь к Дронго.
— В кармане, — невозмутимо ответил Дронго, — но это вам ничего не даст. Копию пленки я отправил со своим помощником в Москву. Поэтому весь этот спектакль с «колонией, взяткой, тайгой» на меня мало действует. Снимите с меня наручники и постарайтесь спокойно отвечать на мои вопросы.
Полковник взглянул на Мясникова.
— Он в аэропорт ездил, — сообщил Савичев, — напарника своего провожал. Самолет два часа назад улетел. Он еще в Москву не прилетел.
Вице-губернатор взглянул на своего собеседника и понимающе кивнул головой. Затем посмотрел на Дронго и скривил губы в усмешке.
— Дурак ты, — издевательски сказал он, — дурак, если решил с нами связаться.
— Вера, — приказал он своему секретарю, — соедини меня с начальником аэропорта.
И, торжествующе глядя на Дронго, поднял трубку.
— Это Алексей Алексеевич говорит. Здравствуй. У тебя когда последний самолет на Москву вылетел? Примерно два часа назад. Значит, пока еще до Москвы не долетел? Очень хорошо. Передай ему по рации, чтобы повернул назад. Да, да, чтобы вернулся назад. Тут одно важное дело возникло. Оказывается, не те документы послали в Москву, какие нужно было. Поэтому надо вернуть самолет. Я тебе говорю, надо.
Очевидно, начальник аэропорта спрашивал, как он сможет объяснить подобное изменение курса.
— Как хочешь, так и объясни, — разозлился Мясников, — скажи, что в самолете бомба была. Или еще что-нибудь. Немедленно разворачивай. Чтобы самолет вернули в аэропорт. Федор Савичев сам к тебе приедет и все объяснит. Да, полковник Савичев. Я же говорю, что очень важное дело.
Он положил трубку и почти весело взглянул на невозмутимо сидевшего Дронго.
— Вот и все, — улыбнулся он, — через два часа копия твоей записи будет у нас. А потом можешь рассказывать все, что тебе нравится. Никто тебе не поверит. Это еще в том случае, если мы захотим тебя отпустить.
— Зачем его нам держать, — вставил полковник. — Сейчас медицина хорошая. Один укол сделаем, и у него память начисто отшибет. Даже имя свое забудет.
— Слушайте, полковник, ну не считайте меня таким наивным, — неожиданно сказал Дронго, — у вас в госпиталях МВД на раненых офицеров лекарств и уколов не хватает. Откуда у вас такие уколы для задержанных?
— Ты посмотри, как он разговаривает, — снова разозлился Мясников, — ладно, Федор, он мне надоел. Забирай его с собой и скажи, чтобы твои ребята не очень старались. По лицу пусть не бьют. Но поучить нужно. Чтобы больше к нам не ездил.
— А мне северный климат нравится, — усмехнулся Дронго, — воздух сухой, хороший. И скоро тепло у вас будет.
— Блефуешь, — покачал головой Мясников, — героя из себя строишь? Ты ведь уже понял, что все кончено. Ты проиграл, никакой пленки в Москве не будет. Мы и твоего напарника заберем.
— Пошли, — поднялся полковник со стула, — поговорим у меня.
Дронго продолжал неподвижно сидеть на стуле.
— Он уже обделался, — грубо произнес Савичев, — пошли, говорю.
— Мало того, что вы хам, — сказал Дронго, — вы еще и дурак, полковник.
— Что? — Савичев сжал кулаки.
— Пленка уже в Москве, — сказал Дронго, обращаясь к вице-губернатору, — позвоните в аэропорт и отмените ваше дурацкое распоряжение. Неужели вы думаете, что я такой наивный человек и не мог предусмотреть ваших действий?
Мясников вскочил со своего места. Он был гораздо ниже ростом обоих мужчин, находившихся в его кабинете.
— Он врет, — сказал полковник, — мы следили за ним весь день. Он ни с кем не встречался и никому ничего не отдавал. А в аэропорт они поехали вместе. Если даже пленка у другого человека, все равно он в самолете. Другие два самолета были сегодня утром.
— Ну конечно, — Мясников подбежал к Дронго, — хочешь выиграть время? Боишься в милицию ехать? Ничего, там с тобой быстро разберутся. Взяточник ты, взятку мне предлагал, — неожиданно закричал он.
— Идем, — шагнул к Дронго полковник, — или позвать ребят, чтобы тебя за шиворот тащили?
— Ваши ребята такие же придурки, как и их руководитель, — продолжал спокойно Дронго, — лучше позовите их и спросите, где я был, до того как поехать в аэропорт. Я отправился в вашу компанию, которая работает с Интернетом, и через компьютер отослал запись беседы в Москву. Через Интернет. Она уже давно там, в Москве.
Мясников замер на месте. Обернулся на полковника. Нахмурился. Савичев ошеломленно раскрыл рот, пытаясь что-то сказать. И, ничего не сказав, повернулся, выбежал из кабинета. Мясников медленно прошел к своему креслу, опустился в него. Это был сильный удар. Прошла минута, вторая, третья. Дронго с интересом следил за хозяином кабинета, который старался не смотреть ему в глаза. Они ни о чем не говорили. Оба ждали, чем кончится разговор полковника с его подчиненными. Говорить было бессмысленно, пока не вернется Савичев. Если Дронго сказал правду, это сразу меняло ситуацию. А если соврал, значит, прибегнул к своему последнему шансу.
Наконец двери открылись, и в кабинет вошел Савичев. Он сильно покраснел, задыхался. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Мясников взглянул на него и спросил, уже заранее зная ответ:
— Это правда?
— Сволочи, — прошипел Савичев, усаживаясь на стол, — они даже не думали, что через Интернет можно отправлять и звуковые сообщения. Они даже этого не знали…
— Это правда? — повысил голос Мясников.
— Да, — выдохнул полковник, — он действительно был в компании и что-то передал в Москву. Сейчас проверяют, что именно, но я думаю…
— Никого не интересует, что ты думаешь, — закричал Мясников, — тебе один раз в жизни доверили важное дело, и ты его завалил.
Он нажал кнопку селектора:
— Вера, соедини еще раз с начальником аэропорта. Да, с ним. И срочно.
Мясников все еще не смотрел в сторону Дронго, словно последние события никак не касались его незваного гостя. Савичев тяжело дышал. Он с ненавистью глядел на Дронго, понимая, что этот неизвестный гость сумел перехитрить сотрудников милиции, следивших за ним в течение всего дня.
— Алексей Алексеевич, — раздался голос секретаря, — начальник аэропорта по городскому телефону.
Мясников резко поднял трубку:
— Как у тебя с самолетом? Уже летит обратно? Ты вот что. Отмени его обратный рейс. Пусть летит в Москву. Да, да, в Москву. Все нормально, мы все выяснили. Как это не хватит топлива? Они у тебя с пустыми баками летают, что ли? Как-нибудь пусть дотянет до Москвы. Нет, он нам не нужен. Поворачивай его снова! Ты меня понял? Пусть летит в Москву.
Он бросил трубку. Потом взглянул наконец на Дронго.
— Чего тебе нужно, — спросил он, — чего ты свалился на нашу голову?
— Сначала снимите наручники, — предложил Дронго, поднимая руки, — потом уберите отсюда своих архаровцев. И мы спокойно поговорим.
— Ладно, — согласился Мясников. Он хмуро взглянул на полковника, — снимите с него наручники.
