Не понимая, в чем дело, местные жители двинулись дальше. Саундерс пошел за ними, когда сзади раздалось громкое:
— Дронго!..
Ричард заставил себя не поворачиваться. Он сделал удивленное лицо, поворачиваясь к полковнику.
— Вы кого-то позвали, мистер Торнер?
У полковника в руках был револьвер.
— Вас, мистер Саундерс.
— Вы ошибаетесь. Вы же прекрасно знаете мое имя. Если это снова шутка, то явно неудачная. Я уже устал от ваших шуток. Если вы не хотите с нами сотрудничать, так сразу и скажите, а если хотите — давайте работать, а не заниматься глупостями.
С этими словами Саундерс решительно повернулся спиной к полковнику.
— Стойте, — на этот раз полковник крикнул громче, — мы никуда не пойдем. Сегодня мы возвращаемся в Асунсьон.
— Вам не нужен этот контракт? — хмуро спросил Саундерс.
— Очень нужен, — любезно сказал Торнер, не убирая оружия, — но я прошу вас быть гостем нашего правительства. У нас произошел неприятный случай в столице, и я прошу вас вернуться со мной в Асунсьон.
— Вы можете объяснить, что произошло? — мрачно спросил Саундерс.
— Только в Асунсьоне; — сказал Торнер, — только там.
Они возвращались молча, уже впятером. Кроме полковника и адъютанта, в лодке находились еще двое солдат могучего телосложения, которые с любопытством смотрели на Саундерса, Ричард сидел на корме, словно не замечая — ничего, что творится вокруг.
Мозг лихорадочно работал: Что могло случиться за время их отсутствия в Асунсьоне? Могли задержать Монику, Гомикаву или Ленарта? Наверняка, могли обратить на них внимание. Хотя, если все прошло нормально, миссис Вигман должна быть уже в Бразилии. А Гомикава не имел к ним троим никакого отношения.
Может быть, пришло сообщение из Рима об их двойниках? Это более похоже на истину. Но почему они всегда так четко работают? Неужели успели все проверить так быстро, за несколько дней? Да, эта организация в таком случае еще более опасна, чем мы думали. Видимо, в нее входят не только финансовые круги и местная мафия. Наверняка, «Легион» имеет поддержку высших военных и правительственных чинов ряда государств Латинской Америки. И именно это делает его позицию настолько неуязвимой.
«И все-таки, какую телеграмму получил Торнер, что так изменился? Он не только опасается меня, но и явно боится. Значит, у него есть основания считать меня „Дронго“», — понимал Саундерс.
В Асунсьон они прибыли под вечер. В сопровождении охраны Саундерса доставили к двухэтажному дому и без долгих разговоров втолкнули в подвал. Ричард, едва не упав на пол, стал осторожно осматриваться. Тихо выстукивал стены. Кладка старая, — проверил Ричард, — отсюда не убежишь.
Через три часа за ним пришли.
Его подняли наверх, на второй этаж, в комнату, где уже сидели Торнер, его адъютант и неизвестный Саундерсу капитан.
— Садитесь, — недовольно показал полковник на стул, — мы хотели поговорить с вами.
— Я буду жаловаться на вас, полковник Торнер, — зло сказал Саундерс, — меня предупреждали, что с вами нельзя иметь дело, но я не думал, что это зайдет так далеко. Вы теряете чувство меры, полковник.
— Если все будет так, как я думаю, я вас отпущу. Можете не волноваться, — тихо сказал Торнер, — но сначала ответьте на несколько наших вопросов.
— Это что, допрос? По какому праву? Я подам на вас жалобу самому Стресснеру, — горячо сказал Саундерс.
— Не — горячитесь, мистера Хаксли. Для этого вы должны еще выйти отсюда. Итак, мои вопросы…
— Я не буду на них отвечать.
— Лучше отвечать, мистер Хакели, иначе. — многозначительно добавил Торнер.
— Вы мне угрожаете?
— Я вас просто предупреждаю. Итак, у меня всего три вопроса. Перед вами ручка и бумага. Напишите подробно, где именно вы живете в Лондоне, адрес вашего дома, расположение комнат.
— Что, это вас действительно интересует? — принудил себя улыбнуться Саундерс. — Вы, наверное, хотите ограбить мой дом в Лондоне. Предупреждаю, что у меня там живут несколько человек — повар, шофер, еще один секретарь.
— Мы это знаем. Второй вопрос — расскажите о некоторых членах вашего директората, их имена, привычки, вкусы. И, наконец, третий — когда, где и при каких обстоятельствах вы взяли на работу вашего секретаря? Того, который остался в Асунсьоне.
«Значит, Моника успела уехать», — обрадовался Са-Ундерс и вслух сказал:
— Что с моим секретарем?
— Ничего страшного. Вы встретитесь с ним завтра утром. А пока, если вам не трудно, можете начать писать. Как видите, в вопросах нет ничего необычного, — успокаивающе сказал Торнер. — Дело в том, что по сведениям нашей агентуры в страну проник представитель иностранной разведки, и естественно, в целях безопасности страны мы просто вынуждены задерживать всех иностранцев. Думаю, вы нас понимаете.
Саундерс махнул рукой:
— От этого мне не легче. Что, мне опять нужно идти в подвал?
— Зачем? — удивился Торнер. — В соседней комнате для вас все приготовлено. Ни о чем не волнуйтесь. Пишите, как знаете. Думаю, что это недоразумение скоро выяснится. Но вы должны понимать и меня — я военный человек, для меня приказ начальства — закон.
«Мерзавец, — подумал Саундерс, — скользкий мерзавец».
Он встал и, не сказав ни слова, вышел вслед за Луисом в другую комнату. Когда за ушедшими захлопнулась дверь, сзади раздался скрип открываемой двери. Из другой комнаты вышел Грубер.
— Это был он? — коротко спросил Торнер.
— Не знаю, — искренне сказал Грубер, — я сам видел его всего два раза в Вене, и то издалека. Вы же сами запрещали мне подходить ближе. Но он очень похож на него. Высокого роста, брюнет.
— Это еще ничего не говорит, — махнул рукой Торнер, — мой адъютант Луис тоже высокого роста и брюнет. Где доказательства, что это «Дронго»? Я знаю, как нас обманули в Риме, но этот профессионал может быть сейчас в любой точке мира. Почему он должен был обязательно лезть сюда, зная, что здесь он рискует более всего? Вот этого я не понимаю.
— Так считают Вебер и Росетти.
— Много чего они считают! Вебер вообще в последнее время стал считать себя самым лучшим стратегом нашего «Легиона». А если мы ошибаемся? Мы провадим очень выгодный контракт. Мне оторвут голову здесь, у Парагвае. И никакой Вебер меня не защитит. Что с секретарем этого типа?
— Мы его взяли прямо в отеле. Сейчас наши ребята его обрабатывают, но он молчит. Ему мы тоже предложили описать дом своего шефа и каким образом он попал к нему на работу.
— Хорошо. Когда они оба напишут, утром сравним их показания. Если они совпадут — хорошо, если не совпадут… — Торнер засмеялся, — это будет означать, что «Дронго» наконец попал в ловушку. Хотя, честно говоря, я в это не верю. Он слишком глуп для профессионала такого класса. В крайнем случае мы просто уберем их обоих, хотя мне этого совсем не хочется. Все-таки, это был очень выгодный проект, — вздохнул Торнер.
Париж. Штаб-квартира «Интерпола». 21 ноября 1988 года
