В комнате находилось несколько человек, но говорил большей частью один из них.
— Мы должны принимать самые срочные, неотложные меры. «Дронго» уже вышел на след, и мы не должны сидеть сложа руки. Нужно анализировать ситуацию, искать наиболее уязвимые точки в ближайшие три-четыре недели. Боюсь, что времени у нас еще меньше, — говоривший поднялся с кресла, нервно вышагивая по кабинету. Это был Пьер Дюнуа, руководитель группы экспертов ООН, Специально посланный сюда для координации действий с «Интерполом».
— Вы думаете, нам удастся что-то сделать? — спросил один из сидевших за столом.
— Мы обязаны успеть. У меня есть уверенность, что «Дронго» сумеет сообщить нам о готовящейся акции.
— «Дронго» в Парагвае. Он не выходит на связь уже несколько дней. Может быть, с ним что-то случилось? — бросил другой.
— Он вывернется, — уверенно сказал Дюнуа, — но мы должны ждать, пока ему удастся что-либо сообщить.
Моника Вигман, прибывшая в Бразилию, сообщила, что все идет по плану.
— Однако в Риме нас постигла неудача. Мы сумели захватить только несколько мелких агентов, следивших за двойниками Саундерса и Вигман, — недовольно сказал один из руководителей «Интерпола».
— Но мы успели сделать главное — отвлечь внимание от настоящего Саундерса и дать ему возможность вылететь в Парагвай, — возразил Дюнуа.
— Вы думаете, он успеет?
— Думаю, да, но даже если случится нечто непоправимое, мы не должны сидеть сложа руки. Наши компьютеры уже анализируют ситуацию, намечая места, где может быть совершен террористический акт «Легиона». Но список слишком велик — более сорока стран на протяжении более чем одиннадцати дней. Мы просто физически не успеем прикрыть все точки. Поэтому главная наша надежда остается — «Дронго». Если мы узнаем, где и когда, это уже будет большая победа.
— Я согласен, — негромко сказал сидевший в глубине комнаты Президент «Интерпола», — но у нас должно быть все готово для помощи «Дронго». Если он не вернется в ближайшие два-три дня, нужно будет посылать ему людей в помощь.
— Двое наших агентов обеспечивают его безопасность в Асунсьоне, — немного обиженно сказал один из руководителей «Интерпола».
— Это не так много, — возразил Дюнуа, — по нашим сведениям, «Легион» объявил на Саундерса самую настоящую охоту. К ней подключены лучшие профессионалы. Наша агентура из Гонконга сообщила, что в Рим вылетел даже Миура.
— Это тот самый, который принимал участие в операциях на Тайване? — спросил кто-то из сидевших.
— Да, это он. Профессиональный убийца, на счету которого десятки жертв. Мы ищем его уже несколько лет, но пока не можем выйти на след, — Дюнуа покачал головой, — кроме того, к операции подключен Альфред Шварцман. «Ястреб». Тоже профессиональный убийца. В свое время французское правительство безуспешно искало его по всему свету. Насколько я знаю, к операции с «Дронго» подключили даже Луизу Шернер.
— Она еще жива? — удивленно спросил кто-то. — Я думал, ее давно нет в живых.
— Жива. Для такого случая решила принять участие в операции. По нашим сведениям, «Легион» назначил за голову «Дронго» фантастическую цену. Мы, собственно, на это и рассчитывали. Однако операция находится на грани провала. Если Саундерс не даст о себе знать в ближайшие два-три дня, мы должны принимать самые экстренные меры, арестовывать всех, кого мы знаем в «Легионе», перекрывать всяческие связи, но только для того, чтобы быстрее узнать волнующие нас вопросы — где и когда намечается главный удар «Легиона». Нужно вести наступление по всем звеньям этой преступной цепи.
Асунсьон. 21 ноября 1988 года
Профессионалы высокого класса, как правило, предусматривают все мелочи, прекрасно осознавая, что в их деле нет мелочей. Умение предвидеть все, даже малейшие нюансы в проведении сложнейших операций, учитывать все детали предстоящих сложных заданий всегда выгодно отличает мастеров своего дела от начинающих дилетантов.
«Дронго» понимал, что вопросы, задаваемые ему Торнером, были частью той проверки, которую планировал осуществить полковник. Сравнение двух показаний — Ричарда Саундерса и Марка Ленарта могло позволить Торнеру обвинить обоих во лжи. Но такой вариант был предусмотрительно подготовлен и, разумеется, показания обоих совпадали даже в деталях, так как любая ошибка должна была быть исключена.
Честно ответив на все вопросы, Саундерс во втором часу ночи отдал бумаги Луису и улегся на кровать, пытаясь заснуть. Однако в эту ночь ему так и не удалось заснуть, хотя наблюдавший за ним Луис мог поклясться, что его подопечный спокойно проспал всю ночь.
Ранним утром к Саундерсу в комнату вошел мрачный Торнер, Ричард вскочил на ноги.
— Я вас поздравляю, мистер Хаксли, — недовольно, сквозь зубы, сказал Торнер, — вы можете быть свободны. Прошу извинить меня за мою бесцеремонность. Надеюсь, что вы правильно поймете мой поступок.
— Ладно, махнул рукой Саундерс, — еще хорошо, что все разъяснилось.
— Да, — наклонил голову полковник, — вы можете ехать в свой отель. Ваш секретарь уже ждет вас там. Еще раз прошу нас извинить. Если вы не откажетесь, я приглашаю вас вечером на товарищеский ужин.
— Честно говоря, я должен отказаться, но черт с вами, Торнер, — немного грубо сказал Ричард, — я согласен. В конце концов, это действительно ваше дело — охранять страну от разного рода шпионов и коммунистов.
— Я рад, что вы меня поняли, — с чувством сказал полковник, — мой адъютант отвезет вас в отель.
Садясь в машину, Саундерс обратил внимание на сидевшего в машине мрачного капитана, вернее, на его руки. Крупные, узловатые пальцы палача выдавали в нем заплечных дел мастера. Саундерс покачал головой, попади такому в руки, все жилы вытянет.
В номере отеля его уже ждал Марк Ленарт. Ричард, войдя в номер, осторожно приложил руку к губам. Марк, все поняв, кивнул головой.
— Добрый день, — поздоровался Ричард, — как дела? Кажется, наша подруга покинула нас?
— Да, мистер Хаксли, — спокойно сказал Ленарт, — ваш секретарь уже в Бразилии, — он кивнул головой, не скрывая улыбки.
— А что с твоей губой? — недовольно спросил Ричард, обратив внимание на разбитую губу Ленарта.
— Я подрался, — махнул рукой Марк, покачав головой.
Саундерс все понял. Схватив секретаря и хозяина, Торнер решил сличить их показания. Он улыбнулся.
— Напрасно ты ввязываешься в разные истории. Один раз тебя сильно изобьют и на этом все кончится. Опять, наверное, из-за женщины.
— Из-за нее, — согласился Ленарт.
— Это не с тем корейцем или китайцем, которого я видел в тот день в баре с женщинами? — осторожно спросил Саундерс, расстегивая рубашку. Он имел в виду Гомикаву.
Ленарт правильно его понял:
— Нет, этот тип, наверное, даже драться не умеет Он целый день волочится за дамами и пьет виски. Я его видел здесь утром, в баре. Сидит всю ночь напролет.
