– Правильно, – согласился Мальсагов.
– Разумно, – кивнул Каплинский.
– Может быть, – пожал плечами Миксон.
– Господин Дронго, – спросил Парыгин, – мы можем рассчитывать на ваше благородство?
– На благородство можете, но в полиции все равно узнают все подробности, а у вас будут неприятности. Я не считаю, что вы поступаете правильно. Не забывайте, что мы находимся в казино.
– Что опять не так?
– Здесь фиксируется по минутам вход и выход каждого человека. Они повсюду установили камеры наблюдения. И наверняка сейчас за нами следят. Они еще не понимают, что здесь происходит, возможно, считая, что у нашего друга всего лишь обычный приступ или он потерял сознание. Но наше поведение фиксируется. И наш обман будет быстро раскрыт. Мы не только подставим наших женщин, но еще и сами попадем под подозрение.
– Черт возьми! – выругался Парыгин. – С вами просто невозможно разговаривать.
– А может, он прав, – заметил осторожный Миксон. – Не нужно никого обманывать. Мы понимаем ваше беспокойство, но раз мы попали в такую глупую историю, нужно потерпеть. И не обязательно, что ваша знакомая приехала именно с вами. Если господин эксперт будет столь любезен, чтобы помочь нам, мы можем сказать, что они появились вместе. В конце концов, мог он пригласить известную актрису в казино?
– Обо мне вы не подумали? – возмутилась Евгения. – Как я буду выглядеть?
– Как нужно! – разозлился Марк Семенович. – Мы не можем здесь заниматься душевными проблемами и обеспечением моральной репутации каждого из находящихся в комнате. Все, достаточно. Зовите наших людей, мы и так затянули эту беседу.
Саид поднялся и пошел к дверям. В коридоре находились несколько телохранителей. Он позвал их к себе. Через минуту в комнате было уже человек двадцать. Несколько сотрудников казино, представители их охраны, крупье, официанты, даже какой-то фотокорреспондент, который хотел сделать снимки, но у него сразу разбили фотоаппарат. Дронго увидел, что толкнувший фотографа телохранитель был тот самый Костя.
Тело Палийчука не трогали, дожидаясь представителей Скотленд-Ярда. Всех присутствующих попросили пройти в другую комнату. Миксон явно нервничал. Он достал свое лекарство и попросил принести ему воду. Затем, подумав, попросил принести ему несколько запечатанных бутылок с водой.
Дронго сел на стул, устало глядя на суету вокруг. Парыгин тоже нервничал, Мальсагова ситуация забавляла, Каплинский старался держаться, но было заметно, как он волнуется. Миксон принял лекарство и все время массировал сердце. Жанна достала косметичку, глядела в зеркало. Она держалась лучше остальных. Тарутина смотрела в одну точку, словно ее загипнотизировали. В комнату входили и выходили сотрудники охраны, представители казино, телохранители присутствующих. Все ждали полицию. Вошел взволнованный крупье, мистер Джильберт. Он подошел к Парыгину.
– Извините меня, – наклонился он к бывшему министру, – я хотел получить у вас необходимые инструкции.
Джильберт говорил по-английски, все его понимали.
– Какие инструкции? – недовольно спросил Парыгин. – О чем вы говорите, мистер Джильберт?
– Я покинул вашу комнату, пока вы ждали своего друга, – напомнил крупье, – но меня будут спрашивать, знал ли я вас раньше. И как мне себя вести?
Парыгин взглянул на остальных. Джильберт тоже посмотрел на остальных.
– Конечно, знали, – нервно произнес Николай Николаевич, – мы все члены вашего клуба. Надеюсь, у вас нет больше никаких вопросов? Мне очень неприятно, что вы позволяете себе задавать мне такие вопросы.
– Извините, мистер Парыгин. Мне казалось важным узнать ваше мнение, – крупье с достоинством поклонился и вышел из комнаты.
Парыгин дрожащей рукой поправил галстук.
– Хороший знакомый? – иронично спросил Миксон. – А почему он вас спрашивает об этом?
– Я не знаю. Спросите у него. Наверно, знает меня лучше остальных. Я здесь часто бываю…
– Это не объяснение, Николай Николаевич! – повысил голос Миксон. – Вам не кажется, что такое поведение крупье должно вызвать у нас абсолютно обоснованные подозрения? Ведь именно мистер Джильберт должен был помочь нам в этой игре.
– Спросите у него! – крикнул Парыгин. – И хватит меня допрашивать. Я не убивал Алексея и не ругался с ним, как вы. У меня нет знаний в этой… фармакологической области, и я никогда не имел дело ни с какими лекарствами. Хватит меня подозревать.
– Мне не нравятся ваши намеки, – холодно заметил Марк Семенович. – Я действительно не любил погибшего и не очень понимал, что связывает вас с таким типом. Но вы и ваши друзья настояли на том, чтобы мы приняли этого человека. Вы видите, чем это закончилось. Его убили. И вполне вероятно, что убили за конкретные грехи, о которых мы не имеем никакого понятия. Я думаю, что полиция разберется, кто в этом виноват и кто хотел устранить Алексея Палийчука.
– Нас могут услышать, – предупредил Каплинский. – Не стоит так громко спорить. Ясно, что мы попали в неприятную историю. Но у нас есть два дня, и нам нужно решать, что делать. Либо собраться и доверить кому-то управление деньгами, уже переведенными в английский банк, либо не принимать участия в покупке футбольного клуба.
– Сорвем такую сделку? – не поверил Мальсагов. – Это глупо. Мы уже собрали деньги. Нужно покупать «Манчестер Юнайтед». Мы сделаем из него такую конфетку, получше, чем «Челси». Неужели вы сейчас откажетесь от этой покупки?
– Я такого не говорил, – сказал Миксон. – Но очевидно, что наше решение устроить подобную игру было ошибкой. Не нужно было устраивать цирк. Мы все цивилизованные люди, м… м… может, за исключением покойного, хотя о нем я больше говорить не буду, и могли бы договориться.
– Мы решили, что такая игра привлечет внимание журналистов, – напомнил Каплинский.
– Теперь, конечно, привлечет, – обреченно махнул рукой Марк Семенович.
Каплинский встал и подошел к Дронго.
– Можно вас на минуту? – попросил он.
– Да, – Дронго поднялся и отошел вместе с ним.
– Не говорите никому о порошке, найденном у Саида, – попросил Юлий Львович. – Вы сами понимаете, что лишние проблемы нам ни к чему. А у сотрудников полиции могут появиться ненужные вопросы.
– Понимаю, – кивнул Дронго. – Но они могут проверить его карманы и найти кокаин.
– Эту проблему мы как-нибудь решим, – улыбнулся Каплинский.
Они вернулись на свои места. Миксон взглянул на обоих, но ничего не спросил. Саид усмехнулся – очевидно, он понял, о чем просил Каплинский эксперта.
И в этот момент дверь открылась и на пороге показался неизвестный мужчина лет сорока пяти. Он был среднего роста, рыжеволосый, одетый в несколько мешковатый серый костюм.
– Добрый вечер, господа, – просто сказал он, входя в комнату. – Я Роберт Таунс, инспектор полиции. Мне уже сообщили, что многие из вас владеют английским языком. Но те, кто не владеет, могут пригласить своих переводчиков.
– Спасибо, – поблагодарил его Парыгин, – я надеюсь, что вы довольно быстро разберетесь с этой запутанной ситуацией и мы сможем покинуть это казино.
– Я сделаю все возможное, – кивнул инспектор, – но мне нужно будет поговорить с каждым из вас. Вам придется задержаться в здании еще на несколько часов.
– Понимаем, – вмешался Марк Семенович, – но и вы должны понимать. Его отравили на кухне. Я, возможно, не совсем правильно говорю, но ему бросили яд в стакан в другом месте. Мы были рядом и видели, что к его стакану никто не подходил. Вы меня понимаете?
– Понимаю, – ответил Таунс, – я все проверю. Вы можете не сомневаться. Но прежде чем приступить к допросам свидетелей, я хотел бы уточнить один момент. Мне сказали, что вы были все вместе в тот момент, когда погибший выпил яд из своего стакана и упал на пол. Все вместе, в одной комнате?
– Все, кроме меня, – вставил Каплинский.
