исчезнуть по известному только ему адресу.
– И оставил нас в дураках, – горько признался генерал. – Столько специалистов, и ничего не смогли сделать.
– Не совсем, – возразил Дронго. – Я думаю, что партия еще не окончена. Она перешла в эндшпиль. Факир считает, что он уже нас одолел. Однако он ошибается, мы легко докажем ему, что он не прав.
– Каким образом? – шепотом уточнил генерал.
– Мне нужно все проверить, – так же шепотом ответил Дронго, – и только тогда я смогу вам рассказать мой план.
Генерал кивнул, отходя от него. Примерно через час в комнату вошел Джемал Азиз. Он был явно озабочен.
– Она утверждает, что ничего не знает, – мрачно сообщил начальник полиции, – я же не могу ее пытать или заставить давать показания. К тому же я думаю, что она не блефует. Факир слишком умный человек, чтобы оставаться там, где его могут арестовать или депортировать в другую страну.
– Он допустил одну ошибку, и я хочу ею воспользоваться, – упрямо повторил Дронго. – Вы разрешите мне побеседовать с задержанной женщиной? Минут десять, не больше.
– Это ничего не даст, – возразил Джемал Азиз, – я беседовал с ней целых полтора часа. Она ничего вам не скажет. И я думаю, что она даже ничего не знает. Он не стал бы посвящать ее в свои планы, чтобы ее не подставлять. Даже если мы проверим ее на детекторе лжи, то и тогда ничего не добьемся. Она блестяще справилась со своей задачей. Все остальное не очень существенно.
– Это вы так считаете, – Дронго взглянул на часы. – У нас мало времени. Если вы разрешите, я прямо сейчас с ней побеседую. И мне не нужен переводчик.
– Я понимаю, – сказал Джемал Азиз. Он подозвал к себе одного из офицеров и что-то тихо произнес. Тот согласно кивнул. Офицер предложил Дронго пройти в соседний кабинет. Они вместе вошли в комнату. Пристегнутая наручниками к креслу, там сидела «Елена Крестинская».
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Дронго по-русски.
Она вздрогнула. Посмотрела на незнакомого мужчину в порванных брюках и с перебинтованной ногой.
– Вы тоже переводчик? – спросила женщина. – Что с вашей ногой?
– Нет, – ответил он. И, обратившись к офицеру, поблагодарил его за помощь и попросил выйти. Офицер, не сказав ни слова, вышел из комнаты.
– Кто вы такой? – испуганно спросила она, глядя на Дронго.
– Эксперт, который случайно оказался здесь. Вы спросили, что именно случилось с моей ногой? Я со вчерашней ночи хожу по отелю в рваных брюках. Уже почти двое суток я не спал и с трудом держусь на ногах. Еще мне сделали успокаивающий укол, который, очевидно, вызывает большую сонливость. Самое обидное, что все это произошло отчасти из-за вас.
– Из-за меня? – удивилась она. – При чем тут я? Мы даже незнакомы.
– Согласен. Но я приехал сюда по просьбе моих друзей, чтобы расследовать загадочные события, которые здесь произошли. У меня к вам несколько вопросов…
– Я не стану на них отвечать.
– Не сомневаюсь. Вы считаете, что я буду расспрашивать вас о Факире, который был здесь под видом вашего отца. А вы играли роль его дочери. Нет, нет… Я понимаю, что вы ничего мне не скажете. Я вас и не буду спрашивать. И знаете, почему? Я убежден, что Факир – человек опытный и умный. Он не стал бы вам ничего рассказывать именно в силу того обстоятельства, что вы должны невольно подставить себя, чтобы спасти его. А самое лучшее средство вашей защиты – ваше абсолютное незнание планов Факира. Ему прекрасно известно, какие сейчас существуют препараты. Достаточно сделать один укол, и вы вспомните все, что когда-либо знали. Достаточно обычного гипнотизера, и вы расскажете обо всех планах своего шефа, даже если дали себе клятву умереть и ничего не говорить. Именно поэтому я и не стану задавать вам такие вопросы. Хотя бы потому, что считаю себя не менее умным человеком, чем ваш шеф, и не хочу выглядеть идиотом.
Она улыбнулась.
– Тогда что вам нужно?
– Погибший Вицинский был вашим другом?
– Во всяком случае, он был хорошим человеком и очень неплохо ко мне относился, – она отвернулась. – Очень жаль, что он погиб.
– А Родичев?
– Эту сволочь я не знала, – нахмурилась она, – и слышать о нем не хочу.
– Ясно. Тогда не будем о нем вспоминать. У меня еще один вопрос. А когда вы приняли решение подменить Факира? Мне просто интересно. Это было спонтанное решение или продуманная тактика?
– Разумеется, что не спонтанное, – вздохнула она. Затем улыбнулась: – У Факира не бывает спонтанных решений. Мы решили, что он должен срочно уехать еще сегодня утром.
– Правильно решили. Иначе бы его тоже арестовали, – кивнул Дронго. – И у меня к вам последний вопрос. Какие цветы вы любите?
– А это вам зачем? – удивилась женщина.
– Может, я хочу ходить к вам в гости до суда. Вы не ответили на мой вопрос. Он никак не связан с вашим патроном и с его исчезновением.
– Вы очень хитрый человек, – убежденно сказала она, – не знаю, что именно вы задумали, но вы очень коварный.
– Из-за вопроса о цветах?
– Я не стану отвечать на этот вопрос. Я чувствую, что в нем есть какой-то подвох, хотя не могу понять какой.
– Хорошо, – неожиданно согласился Дронго, – не хотите, значит, не нужно ничего говорить. Спасибо, что решили со мной побеседовать.
– И все? – изумилась она. – Вас больше ничего не интересует? Только какие цветы я люблю?
– Ничего. Если вы все равно не хотите говорить, то я не буду настаивать. До свидания.
Она нахмурилась. Женщина чувствовала, что он ее обманул. Но каким образом? Она ведь практически ему ничего не сказала. Да и не могла этого сделать, так как действительно ничего не знала о планах Факира. Но ее собеседник уже попрощался и вышел из комнаты. Он поднялся в кабинет, оборудованный под штаб. Все смотрели на него.
– Я знаю, что нам нужно сделать, – твердо заявил Дронго. – Теперь я знаю все.
Глава 15
Начальник полиции обернулся к нему. Он все еще не понимал этого странного человека.
– Что вы сказали? – спросил Джемал Азиз.
– У меня есть конкретные сведения, которые необходимо проверить. Я прошу вас спокойно меня выслушать. Дело в том, что я не верю в заговоры и мистику. С самого начала я был убежден, что убийство Михаила Вицинского – это хорошо спланированная акция. Но кем и почему? Беспричинных убийств не бывает, если только убийца не являлся сумасшедшим маньяком. А судя по его действиям, он был достаточно разумным и внимательным профессионалом. Нам удалось выяснить, что убийца проявил чудеса ловкости и изобретательности. Он переплыл залив, вышел на нашем берегу, переоделся, поднялся наверх и, пройдя мимо ограды под взглядом Вицинского, вошел на территорию виллы и нанес своей жертве смертельный удар. Уже из этого можно сделать конкретные выводы. Убийца и убитый были знакомы. Возможно, что оба принадлежали к определенным преступным кругам. Но убийца не мог быть в одной банде с убитым хотя бы потому, что он не стал бы тогда здесь появляться без разрешения руководства. А мы узнали, что Родичев принадлежал к банде Знахаря, тогда как Вицинский – к группировке Факира.
– Это пока ваши личные умозаключения, не подкрепленные фактами, – возразил начальник полиции, – бандиты могут переходить из одной группировки в другую или предавать своих. Это у них в порядке вещей. Во всем мире бандиты похожи друг на друга.
– Верно, – улыбнулся Дронго, – поэтому мне было так важно поговорить с задержанной. Я задал ей только несколько вопросов. Спросил, как она относилась к погибшему Вицинскому. Она поняла, что ничем не может навредить убитому, и сказала, что у них были прекрасные отношения. Тогда я спросил про другого
